Эльзас и Страсбург

Интеллигенция России была потрясена неожиданной смертью поэта. Известие о дуэли и кончине Пушкина вызвало в Санкт-Петербурге сильное волнение. Даже зарубежная пресса пестрила подробностями (порой весьма фантастичными) печального события, уделяя особое внимание жизни и смерти русского гения. Именно с этого времени в Германии и Франции появился интерес к изучению его творчества и русской литературы вообще.

Наталия Николаевна пережила мужа почти на 30 лет. Она вышла замуж, став почтенной генеральшей Ланской, подарила второму супругу детей и умерла от воспаления легких, окруженная многочисленным семейством. Ни с Дантесом, ни со своей сестрой вдова Пушкина не встречалась никогда.

После дуэли Жорж-Шарль уехал домой и, несмотря на благополучную жизнь, никогда не был счастлив. Чтобы не тревожить память, имя покойного поэта в этой семье никогда не произносилось вслух. Между тем третья, младшая дочь Дантеса, Леони, благоговела перед Пушкиным. Юная баронесса знала наизусть многие его стихи, немного сочиняла сама и вместо Бога обращалась к его портрету, вывешенному там, где русские традиционно ставили иконы. Леони умерла в клинике для душевнобольных: психическая болезнь стала развиваться у девочки после смерти матери. Несмотря на все попытки врачей, вылечить ее не удалось, но современники утверждали, что отец приложил к тому немало стараний.

Дуэль на Черной речке оборвала жизнь великого поэта и обрекла на проклятье достойное семейство Дантесов-Геккеренов

Похоронив дочь, барон часто и подолгу сидел под дубом во дворе своего замка, записывая в дневник отрывистые строки: «За что меня покарала судьба, отчего единственная любимая мной женщина осталась недосягаемой, дай Бог, чтобы новый супруг любил ее так же как я…». Его похоронили на фамильном кладбище позади дома, где уже покоились его дочь, супруга Екатерина и обретенный отец Луи Геккерен.

Нынешние Геккерены-Дантесы почти свыклись с проклятьем рода. Они спокойно и даже с юмором относятся к тому, что в компаниях, где имеется хотя бы один русский, их представляют «убийцами Пушкина», словно забыв о дуэльных традициях и о том, кто именно стрелял в великого поэта. Некоторые из них, как в свое время Жорж-Шарль, страдают от одиночества и депрессии, заливая тоску вином или погружаясь в литературу, причем писать стихи здесь принято гусиным пером.

В старом Бученеке, перепланированном в комфортабельный отель, снаружи ничто не напоминает о прежних владельцах, зато память о Пушкине жива. Хозяин отказывается брать с русских плату за ночлег, шеф-повар привычно выписывает на тарелке красным перцем характерный арабский профиль, одно из мясных блюд подают в «чернильнице» из хлеба, с таким же «гусиным» пером. Кроме того, в меню значится шоколадный десерт «Царевна Лебедь», а со стойки бара гостям печально улыбается 2-метровое безе в виде золотой рыбки. По выходным в баре работает, ловко взбивая алкогольные коктейли, барон Лотер де Геккерен-Дантес, праправнук Жоржа-Шарля, поведавший о фамильных секретах в своей книге. Кроме писательства и барменства, он занимается мусорно-канализационным бизнесом, поддерживая тем давнюю традицию и добрую репутацию семьи, не гнушающейся трудом несмотря на богатство и высокое положение в обществе.

Венеция по-кольмарски

Путешествуя по дорогам Эльзаса, отыскать среди них прямые пути почти невозможно. Кажется, что здесь дорожным строительством занимался добрый волшебник, который устроил так, чтобы за каждым поворотом взору неожиданно открывалось что-то новое: готический собор, ренессансная ратуша, средневековая крепость или мрачная «башня ведьм», усадьбы виноделов со ступенчатыми виноградниками и причудливой формы колодцами. За одним из дорожных изгибов скрывается Кольмар – сказочно красивый город, не из пустой похвалы именуемый маленькой Венецией. Прогулка по нему занимает не более 2 часов даже с учетом тесноты старинных улиц и того, что при осмотре приходится частенько переходить с шага на езду, и не в автомобиле, а на лодке, по водной магистрали, роль которой играет городской канал.

Кольмар, кажется, возвел добрый волшебник

Столица департамента Верхний Рейн невелика, но изумительно красива: островерхие черепичные крыши, легкие мостики над каналами, фахверковые здания, сияющая чистотой брусчатка мостовых, уютные дворики, каналы со свисающими над водой плакучими ивами, ухоженные фасады домов, столики на верандах и цветы повсюду, где только найдется клочок земли. Можно лишь удивляться обилию изысканных растений, которые в здешних краях высаживают для того, чтобы снизить уровень шума на дорогах и заставить водителей хоть немного снизить скорость.

По этому городу лучше путешествовать по воде