Эмансипированные женщины

На желтом личике Ады изобразилось беспокойство; веки у нее дрогнули и большие губы сложились так, точно она собиралась заплакать.

- Может, ты, Мадзя, обиделась за то, что я послала за тобой Станислава? - еще тише произнесла панна Сольская. - Знаю, я сама должна была сходить к тебе, но мне казалось, что здесь, внизу, спокойней...

Магдалена в одну минуту обрела утраченную энергию. Она склонилась над креслом и схватила подругу в объятия, смеясь с такой искренностью, с какой только она одна и умела смеяться во всем пансионе.

- Ах, какая ты нехорошая, Ада! - воскликнула она. - Ну, как ты можешь подозревать меня в этом? Разве ты когда-нибудь видела, чтобы я обижалась, да еще на тебя, такую добрую, такую милую, такого... ангельчика!

- Ты знаешь, я боюсь, как бы кого-нибудь не обидеть... И без того я доставляю людям одни огорчения...

Дальнейшие признания Магдалена прервала поцелуями, и - все опасения рассеялись.

- Я тебе вот что хотела сказать, - заговорила Ада, опершись маленькими ручками на подлокотники кресла. - Ты знаешь, Романович не может давать нам уроки, он ушел из пансиона.

- Знаю.

- Его место занял пан Дембицкий.

- Преподаватель географии в младших классах? Какой он смешной!

- Кстати сказать, он крупный ученый: физик и математик, главным образом математик. Стефек давно его знает и часто говорил мне о нем.

- Ах, вот как! - уронила Магдалена. - А с виду он все-таки странный. Панна Говард смотреть на него не может, отворачивается.

- Панна Говард! - неприязненно сказала Ада. - От кого только она не отворачивается, хотя сама не из красавиц. Дембицкий вовсе не безобразен, у него такое кроткое лицо, а заметила, какой у него взгляд?

- Глаза у него, правда, красивые: большие, голубые.

- Стефек мне говорил, что у Дембицкого необыкновенный взгляд. Он очень тонко это подметил. "Когда Дембицкий на тебя смотрит, - сказал он, - ты чувствуешь, что он все видит и все прощает".

- Верно! Какое чудесное определение! - воскликнула Мадзя. - И куда это годится, что такой человек преподает географию в младших классах!

По лицу Ады пробежало облако.

- Стефек ему тоже пророчил, - сказала она, - что он не сделает карьеры, потому что слишком скромен. А очень скромные люди...

Она махнула рукой.

- Ты права! У него такой странный вид оттого, что он робок. Во втором классе он так смутился, что, представь себе, девочки стали хихикать!

- Час назад он сидел у меня с пани Ляттер, и вид у него тоже был озабоченный. Но когда пани Ляттер вышла и мы заговорили про Стефека, а потом старик начал задавать мне вопросы, веришь, он совсем переменился. Другой взгляд, другие движения, другой голос! Знаешь, он стал просто внушителен.

- А может, он будет стесняться заниматься с нами тремя? - спросила вдруг Магдалена.

- Что ты! Ты просто будешь удивлена, если я скажу тебе, что он не только заметил тебя и Элю, но и оценил вас по достоинству.

- И меня?

- Да. О тебе он сказал, что ты, наверно, очень понятлива, но скоро все забываешь.

- Неужели?

- Клянусь Стефеком, а про Элю сказал, что математика ее мало интересует.

- Да он провидец! - воскликнула Мадзя.

- Конечно, провидец, - ведь с Элей у меня уже неприятности. Сегодня она за весь день ко мне не заглянула, хотя несколько раз прошлась, напевая, мимо двери, - с сожалением сказала Ада.

- Чего же ей надо?

- Откуда я знаю? Может, обиделась, а скорее всего больше меня не любит, - прошептала Ада.

- Что ты!

Губы у Ады задрожали и щеки покрылись румянцем.

- Я понимаю, что любить меня невозможно, - сказала она, - знаю, что не заслуживаю никакой привязанности, но это обидно. Только для того, чтобы подольше побыть с нею, я не уезжаю за границу, а ведь тетушка с каникул настаивает на том, чтобы я ехала, и даже Стефек напоминал об этом. Я ничего от нее не требую, хочу только изредка поглядеть на нее. С меня достаточно услышать ее голос, даже если она будет разговаривать не со мной Господи, ведь это так мало, так мало, а она мне и в этом отказывает! А я-то думала, что у красивых людей и сердце должно быть лучше!

Магдалена слушала, сверкая глазами; решение ее созрело.

- Знаешь что! - воскликнула она, хлопнув в ладоши. - Я все тебе объясню.

- Она сердится за то, что Романович не дает нам уроков?

- Что ты!.. У нее, - вполголоса произнесла Магдалена, нагнувшись к уху Ады, - у нее, наверно, крупные неприятности.

- Какие неприятности? Она сегодня напевала в коридоре.

- То-то и оно! Чем больше человек отчаивается, тем больше старается скрыть свое горе. О, я это знаю по опыту, я сама громче всего пою тогда, когда опасаюсь беды.

- Что же с нею случилось?

- Видишь ли, - прошептала Магдалена, положив Аде руку на плечо, сейчас ужасная дороговизна, родители не платят за девочек, тянут, и пани Ляттер может не хватить денег на расходы.

- Откуда ты об этом знаешь? - спросила Ада.

- Я писала письма родителям. А ты откуда знаешь?

- Я? От пани Ляттер, - ответила Ада, одергивая тонкими пальцами платье.

- Она тебе говорила? И что же?

- Ничего. Все уже в порядке.

Магдалена отодвинулась от нее, а потом внезапно схватила ее за руки.

- Ада, ты одолжила денег пани Ляттер?