Эмансипированные женщины

- Ах, так вы переменили фамилию! - воскликнула пани Ляттер со злобным смехом, ударив рукою о подлокотник. - Это дает основание думать, что вы не теряли времени даром...

Гость уставился на нее в изумлении.

- Разве вы слышали что-нибудь обо мне?

- Ничего не слышала, - жестко сказала она. - Но я знаю, по какой плоскости катятся слабые характеры...

Гость покраснел, на этот раз от негодования.

- Позвольте же мне коротко объяснить вам...

Пани Ляттер играла лентой платья.

- Как вам известно, я всегда был робок: в лицее, в университете. Когда я приехал в эту страну как гувернер, мой несчастный недостаток усилился, когда же вы... оказали мне честь и вышли за меня замуж, он почти перешел в болезнь...

- Что, однако, не помешало вам ухаживать...

- Вы имеете в виду гувернантку из Гренобля, но я за нею не ухаживал, я только помогал ей как землячке. Не будем говорить о ней... Итак, когда вы окончательно выгнали меня, я уехал в Германию, думая стать там гувернером. Однако мне посоветовали переехать на жительство в Америку, что я и сделал. С минуту он помолчал. - Там я попал на гражданскую войну и с горя записался в северную армию под именем Евгения Арнольда. Я переменил имя из опасения замарать его, настолько я был уверен, что при моей робости, если тотчас не погибну, то или убегу с первого же сражения, или буду расстрелян за дезертирство. Однако вскоре я убедился, что робость и трусость - вещи разные. Короче говоря, я кончил кампанию в чине майора, получил от правительства триста долларов пенсии, от боевых друзей этот вот перстень и, - что меня больше всего удивило, - я, когда-то только исполнявший приказы всех, даже собственных учеников, сам научился приказывать. Поскольку новая фамилия сослужила мне такую службу, я оставил ее.

- Назидательная история, - произнесла пани Ляттер. - Я иное пророчила вам.

- Можно узнать? - спросил он с любопытством.

- Что вы будете играть в карты.

Гость рассмеялся.

- Я карт не беру в руки.

- Да, но когда-то играли каждый вечер.

- Ах, здесь? Простите, но я хаживал на вист к знакомым только для того, чтобы... не сидеть дома.

- Однако это стоило немалых денег.

- Ну, не таких уж больших. Сколько же я проиграл за два месяца?.. Каких-нибудь десять рублей.

- Вы оставили долги.

Гость вскочил с кресла.

- Я давно готов уплатить их. Но откуда вы о них знаете?

- Мне пришлось выкупить ваши векселя.

- Сударыня! - воскликнул он, ударив себя по лбу. - Я про то и не подумал! Но это не были карточные долги. Один раз я поручился за земляка. В другой раз надо было заплатить за гувернантку из Гренобля и отослать ее во Францию, а в третий раз я занял на дорогу, будучи уверен, что через полгода пришлю из Германии деньги. Судьба распорядилась иначе, но я верну долг хоть сегодня, я готов это сделать. Он не составляет и тысячи рублей.

- Восемьсот, - прервала его пани Ляттер.

- Векселя у вас? - спросил гость.

- Я порвала их.

- Это ничего не значит. Даже если их нет, с меня достаточно вашего слова, что они не в чужих руках.

Наступила продолжительная пауза. Вид у гостя был озабоченный, как у человека, который должен начать разговор на щекотливую тему; пани Ляттер погрузилась в задумчивость. В душе ее зрел переворот.

"Он вернет мне восемьсот рублей, - думала она. - Если он не лжет, то человек он вполне приличный. Но ведь он никогда не лгал. Гувернантки он не обольщал, в карты не играл, тогда... почему же мы разошлись? И почему бы нам не помириться? Почему?"

Она очнулась и, мягко глядя на своего экс-супруга, сказала:

- Предположим, все, что вы говорили, правда...

Гость выпрямился, глаза его сверкнули гневом.

- Позвольте, сударыня, - прервал он ее твердым голосом, - каким тоном вы говорите? Никто не имеет права сомневаться в моих словах.

Пани Ляттер удивил, даже испугал этот взрыв негодования, которому могучий голос придал необыкновенную силу.

"Почему он тогда так не разговаривал? Откуда у него этот голос?" пронеслось в ее уме.

- Я не хочу вас обидеть, - сказала пани Ляттер, - но... вы должны сознаться, что между нами остались старые и неприятные счеты.

- Какие? Я все оплачу... Восемьсот рублей сегодня, остальные через месяц.

- Есть счеты моральные...

Гость посмотрел на нее с удивлением. Пани Ляттер в душе должна была сознаться, что ей не случалось видеть взгляда, в котором выражался бы такой ум, такая сила и что-то еще такое, чего она боялась.

- Моральные счеты между нами? - повторил гость. - И это я виноват перед вами?

- Вы, сударь, бросили меня, - прервала она в возбуждении, - не дав никаких объяснений.

Неукротимый гнев выражало лицо гостя, отчего оно показалось пани Ляттер еще красивей.