Эмбер Глоу: Око Бури

Именно в обязанности смотрителей и прихожан входило благоустройство часовен — обителей Света, в которых каждый желающий мог научиться истинному пути.

Очевидно, этот полузаброшенный дом знаний и молитв прихожанами не изобиловал.

В городах побольше вместо часовен строились внушительные соборы, чей облик стремился хоть отдалённо воспроизвести главное святилище Алессиона. Некогда их возглавляли беместы, но после упразднения ранга туда направлялись миротворцы-посланники — не дольше чем на год.

Тьюди прибыл на Талиссию на ладье инспектора — и на ней же собирался вернуться в том случае, если не найдёт Эмбер… или если окажется, что та умудрилась остаться без «Квикстарт».

К счастью, странница просто так не разбрасывалась чужими вещами — хотя у неё в первые дни мелькала такая грешная мысль. Выпивка и кров чай не дармовые… Затуманенный отчаянием голос разума надоумил её продать кое-что из наиболее безобидных побрякушек Марагды, какой-то сломанный передатчик, — и теперь оставалась ещё изрядная пригоршня монет.

Пока Тьюди в часовне связывался с Чертогом, странница, воровато озираясь, скрепя сердце нырнула в давно запримеченный мрачный проулок.

Небрежное граффити у входа изображало разноцветную волнистую спираль, один вид которой вызывал головокружение. Вроде бы безобидное творчество уличного художника — истинный смысл этого символа знали только покупатели и продавцы.

Как и ожидалось, в темноте проулка странницу встретила непримечательная фигура в капюшоне.

— Джет. На все, — Эмбер ссыпала монеты в протянутую ладонь.

Это был не далеко лучший способ справиться с тревогой и вспышками гнева, но в первое время после становления на путь Света подавление бури эмоций давалось Эмбер нелегко, и она неблагоразумно прибегла к столь постыдному средству. Только на Элестрене, в суровой аскезе, ей удалось избавиться от губительной привычки. Теперь тревоги вернулись — и странница не без колебаний бесславно поддалась позабытому навязчивому влечению.

— Виг меня убьёт, — пробормотала она, пряча под плащ пластинки с таблетками.

На сердце было тяжело, в душе — гадко. Очередное лукавство. Ещё один шажок, удаляющий её от Света. Эмбер не могла отделаться от чувства вины, она отчётливо представляла синеглазого миротворца, неодобрительно качающего головой в осуждающем молчании.

«Это поможет сосредоточиться», — мысленно оправдывалась странница перед ним — и перед собой, — хотя какие тут могут быть оправдания?

Только сунув таблетку в рот и ощутив вкус будоражащей свежести, она заставила нудный голос совести замолчать.

Она встретила Тьюди уже в тумане: в ярком затмении, сквозь которое окружающие предметы виделись чрезвычайно насыщенными и резкими в фокусе и размытыми по краям. Из живого мира Вселенная превратилась в набор конструкций и схем, которые нужно соединить в правильном порядке. Ясно и просто. И без лишних переживаний.

Так рассуждают разрушители, подумалось ей — но и эта тревожная мысль расплылась на волнах успокаивающего джета, чей яд обманчивым теплом разливался по телу, не нарушая быстроты и координации движений.

— Идём на пристань? — спутник, кажется, ничего не заметил.

— Ага, — с беззаботной улыбкой бросила Эмбер и взяла его под руку.

Да, плавание будет интересным.

23

Головокружительное вращение фиолетового вихря за лобовым стеклом удивительно гармонировало с мерными волнами джета, что омывали разум и баюкали чувства. Не осталось сомнений и печалей, сожалений и беспокойств. Даже воспоминания об Иссоте померкли, выцвели — остались бесстрастным отчётом о событиях, будто протокольная запись в бортовом журнале.

«Число-месяц-год. Алессианское время — три часа пополудни. Миссия провалена, цель потеряна, напарник погиб. Курс прежний».

Вот она — безмятежность и беспечальность! И ещё — непоколебимая уверенность и безграничная решимость.

— Пойдём перекусим, беместа, — позвал Тьюди из пассажирского отсека, — я в часовне кое-какими припасами разжился. Ты удивишься…

— Не-а, — лениво бросила Эмбер, не потрудившись обернуться.

Она блаженно откинула спинку кресла и полулежала, заложив руки за голову и закинув ноги на приборную панель.

Но разум её, безоблачно-ясный, работал со сверхсветовой скоростью.

Проблема — приближение Бури. Решение — устранение источника. Нет, не Марагды: девчонка — только инструмент. Корень зла сокрыт в гроте Менауту. Значит, там и нужно искать ответы. Там всё и закончится, толком не начавшись.

Опасность? Пфф, плавали, знаем. Справились однажды — справимся и теперь.

Видение грядущего? Предчувствие непоправимого?

Ох, Эмбер, вспомни былое: будущее изменчиво, и некогда ты могла различать множество путей в его зыбком облике. Целые армии шли по следу твоих видений: сначала — одна, потом — другая…

Ты и только ты творишь собственное будущее. И будущее Вселенной заодно.

Внутренний голос — другой, праведный — надрываясь, кричал что-то о премудрости Света, о послушании и смирении, но странница почти не слышала его, упоённая возвышенной стройностью собственных рассуждений.

Итак, грот Менауту. Задворки Вселенной. Буквально.