Эмбер Глоу: Око Бури

Эмбер едва стояла на ногах. Ноющая тяжесть во всём теле после выматывающей битвы. И тошнотворная слабость — последствие джета.

Пакостное состояние — но куда хуже свербящая горечь на сердце. Смерть Далерхи казалась ужасно неправильной, не давала покоя, терзала совесть.

К сожалениям о былой жестокости примешивалась непонятная тревога. В скомканных мыслях зудели последние слова Бренги: что-то о Совете, амнистии, заказе и обмане…

И ещё этот Сиггур Додд! Пренеприятный тип, Эмбер он сразу не понравился, хотя она и пыталась оправдать его поведение: многие миротворцы относились к ней настороженно. Но этот… какой миротворец станет хладнокровно добивать поверженного врага?

Подставив спутнице плечо, Тьюди почти волоком тащил её по коридору. С изрезанными руками, в рваном плаще, он и сам с трудом переставлял ноги. Васильковые глаза помрачнели от залёгших под ними глубоких теней, тёмные брови нахмурились. Тяжёлые, недобрые думы отражались на посуровевшем лице.

Ни словом он не обмолвился по дороге, и эта необычная угрюмость старого товарища добавляла страннице беспокойства.

Песчаная буря встретила их за воротами — в ней тонул бетонный причал с чёрными ладьями, таяли серебристые отблески «Квикстарт», терялись белые миротворцы.

Тонула и Эмбер: в янтарной пыли, забивавшей глаза, в рёве иссушающего ветра, в головокружительном тумане подступающего беспамятства.

Она очнулась уже на борту, в кресле пассажирского отсека. И сразу ощутила неладное. Машинально ощупала себя, не открывая глаза. Ну конечно! Она была без плаща!

Странница вскочила: заветное серое одеяние, хранившее в карманах столько секретов, валялось рядом небрежным свёртком. Оставшись в чёрном костюме вражеского образца, она чувствовала себя обнажённой.

Но хуже всего было то, что верный соратник, по-прежнему серо-суровый, молча сидел напротив! Скрестил руки и ждал, не сводя с неё тяжёлого взгляда.

Мысли вихрем пронеслись в голове. Спутник явно в чём-то её винит — но в чём именно?!

Эмбер вопросительно развела руками, не решаясь заговорить первой.

Тьюди ответил сухим кивком и многозначительно повертел в руках чёрную рукоять меча. Изнурительная тишина звенела в ушах, действовала на нервы.

— Мы так и будем играть в молчанку? — странница не выдержала, рявкнула с досады. — Есть вопросы — задавай.

— Вопросы, говоришь? — незнакомым глухим голосом процедил старый товарищ. — У меня только один вопрос… Что это было… Эмбер?

Внутри всё заледенело: он никогда её так не называл.

— Что это, Буря тебя забери, было?!

Странница только качала головой в искренней растерянности, и Тьюди сорвался, закипел, как бывало в юности, затараторил:

— Ты до сих пор носишь их костюм, их меч. Вернее, свой собственный старый меч, я так полагаю? Но ладно это — ты ведь и ведёшь себя, как разрушитель! Что это было: там, в зале, когда ты кинулась на Далерхи? Я думал, ты его заживо испепелишь! Ты была…

Холодная дрожь пробежала по спине.

Тьюди приблизился к ней вплотную, заглянул прямо в глаза, отчаянным полушёпотом выпалил:

— Я не узнаю тебя, беместа! Неужели всё, ради чего мы сражались, с чем мы сражались…

Волна его боли, его смятения захлестнула Эмбер, пронзила сердце острым шипом. В его душе — она чуяла — что-то надорвалось, пошатнулось…

Она протянула руки, хотела обнять, но Тьюди отмахнулся, отпрянул.

Слёзы стояли в его глазах, когда он протянул ей пластинку джета и бросил — жестоко, резко:

— Только не вздумай оправдываться этим.

В голове стоял грохот и гул осыпающихся камней. Это рушился мир — знакомый, привычный мир, в котором Тьюди мог ей доверять. В котором считал её беместой в лучшем смысле этого слова. Считал праведной служительницей Света, верной соратницей его бывшего наставника… и другом.

Отныне мир не будет прежним, неумолимо гласило чутьё, но Эмбер отказывалась верить.

— Я думал, что знаю тебя… но это не так. Боюсь даже представить, что ещё ты от меня скрываешь.

— Тьюди, постой! — вскрикнула она наконец, но спутник уже выходил из отсека.

О Свет… Странница обхватила голову онемевшими руками. Парализующий холод во всём теле. Пустота. Сердце оборвалось, ринулось камнем в бездну, застыло в полёте. Она забыла, как дышать. Вдох-выдох. Выдох. Выдох.

Часть III

30

Эмбер вползала в кабину на ватных ногах. Мир рухнул — но жизнь продолжалась. И путь был не окончен.

Ладья падала в пропасть, мчалась со сверхсветовым вихрем по таинственному коридору меж неразличимых от скорости звёзд.

Странницу всегда очаровывал этот дивный и пугающий вид. Ей казалось, что можно запросто провести целую вечность, глядя в мельтешащую бездну, уносящую хрупкое судёнышко, как песчинку. Но сейчас Эмбер застыла с тяжёлым сердцем на пороге кабины, не решаясь войти, и с тупым безразличием смотрела прямо перед собой.

— Куда мы плывём? — наконец спросила она упавшим голосом.

Тьюди небрежно бросил, не обернувшись:

— В грот Менауту.

Эмбер не удивилась. Ей следовало бы кричать от ужаса, но вместо этого она только поинтересовалась:

— Где миротворцы?

— Не знаю. Может, остались на Лагдагаре. Они не возражали против нашего отбытия.