Эмблема печали

Когда дверь защелкнулась, Мирный сделал несколько шагов вдоль вагона, заглянул в другое купе и заулыбался. Тыча друг друга острыми голыми локтями и судорожно озираясь, командированные, будто наперегонки, застегивали брюки. Один из них, с третьего раза наконец застегнув ремень, возбужденно постукал ребром ладони о полумягкий коричневый край верхней полки, отчего пьяный, так и не разлепляя глаз, охнул во сне и тяжело повернулся на другой бок.

Если бы Мирный не отвернулся, он увидел бы то, что искал. Перевалившись на другой бок, пьяный перевернул мокрую от слюны и пота подушку. И из-под подушки выскользнул туго набитый целлофановый пакет.

В коридоре снова раздался истерический женский визг, колеса со звоном перешагнули прогнившую шпалу, и звука, с которым пакет шлепнулся на пол, никто не уловил. Возбужденные командированные, шепотом на ухо друг другу жалуясь, даже не заметили маленького происшествия.

— Сеня, а почему ты этого не обыскал? Он с ними вместе ехал? — спросил Коша, останавливаясь рядом и указывая на закрытую дверь, за которой находился теперь Петр Петрович. — По-моему, нужно дядю еще раз как следует тряхнуть.

— Не нужно.

— Что так? Есть причина?

— У него на пиджаке лилия! — негромко сказал Мирный. — Ты про лилию слышал?

— Правильно! — сказал Коша. — Если лилия, конечно, не надо. Не будем его допрашивать.

Он отвернулся, чтобы Мирный не заметил изменившееся выражение его лица. Никто в банде и не подозревал, что он, Коша, в течение нескольких месяцев тоже был обладателем загадочной серебряной лилии. Он получил брошку по почте через неделю после налета на коммерческий ларек. К брошке прилагалась записка. В записке было сказано, что этот сувенир полагается ему в уплату за блестяще проведенную акцию.

На следующий день после получения Коша опробовал лилию. Выбранную в ювелирном магазине цепочку ему не отдали, он набрал указанный в записке телефонный номер, продиктовал положенные цифры и не без удовольствия наблюдал, как был разгромлен магазин. Следующую попытку он сделал на совсем малую сумму и спокойно получил две бесплатные бутылки коньяка. Коша пользовался брошкой с крайней осторожностью, никто в банде не должен был знать о лилии. Ему нравились не столько даровые приобретения (при надобности он мог то же самое взять просто так или при помощи оружия), ему нравилась загадочная сущность маленького серебряного цветочка, его безотказность.

Но, к несчастью, во время пьяной драки, свалившись в Москву-реку, он вместе с кожаной курткой потерял и брошь. Теперь Коша готов был заплатить любую цену, только бы снова сделаться тайным обладателем серебряной эмблемы.

На удивление быстро и легко вагон был обеспечен горячим чаем. Вода в титане закипела, проводник заварил чай, разлил его по стаканам и отнес всем желающим. Все те, кто уже подверглись обработке и обыску, били зубами в горячие края стаканов. Не в состоянии сделать ни одного глотка, они проливали кипяток себе на колени и на руки, почему-то от этого успокаиваясь. Те же, до кого бандиты еще не дошли, пили чай в неприятном ожидании. Отказались только дембеля, так и не пожелавшие открыть свое купе.

— Теперь пора! — сказал Алексей, повернувшись к Борису. — Засекай время. Я выйду за проводником, когда он пойдет собирать пустые стаканы. Нужно устроить шум через две-три минуты после того, как я выйду. Сделаешь?

Бородач кивнул. Лида ничего не сказала, она только прикусила губу, стараясь не выдать своего волнения. На весь вагон разносились голоса запертых в своем купе дембелей.

— Они перекрыли оба тамбура, — звучал голос Владимира за дверью. — Проход по поезду закрыт. Должны же на это обратить внимание.

— Не обязательно… — возражал другой солдат. — Кому это надо? Перегон трехчасовой, мало ли, дверь заклинило, можно подождать до станции.

— А если они нас из автомата через дверь порубят?

— Ты думаешь, у них есть автомат?

— Может оказаться.

— Будем стрелять с этой стороны. Чтобы нас порубить из автомата, нужно встать напротив, сбоку не выйдет, будем стрелять, чтобы не встали…

— А если через стенку?

— Да тише ты!..

10

Когда в проеме раскрытой двери опять появилась человеческая фигура, командированные, как один, замерли и повернули напряженные лица. Но это был всего лишь проводник. Мятая фуражка плотно надвинута на голову, потертая кокарда поблескивает, так же как и стаканы на дрожащем в его руках казенном подносе.

— Чай пить будете? — бесцветным голосом спросил проводник, слепо всматриваясь вовнутрь купе.

Один из командированных даже рот беззвучно раскрыл, когда из-за спины проводника возник Алексей. Приложив палец к губам, Алексей тихо присел на нижнюю полку так, чтобы его нельзя было увидеть из коридора.

— Нет, какой чай, вы с ума сошли? — Обитатели купе с неприязнью косились на незваного гостя.

— Сережа, а почему не попить чайку? — возразил вдруг один из командированных, затягивая ремень. — Все же обошлось… по-моему?