Эмбрион. Начало

– Бабка, уймись! – Ким попытался вытолкнуть бабку из подъезда, но куда там! Она растопырила сухие старческие ручонки, по локоть вылезшие из рукавов ватника, вытянула пальцы, словно хотела выцарапать командиру группы глаза.

А может, и хотела, кто ее знает.

– Что за шум, а драки нет? – поинтересовался Кат. Винни ржал вовсю, вторя Бурану, а Книжник жадно разглядывал источник беспокойства. Житель поверхности, надо же! Живой и умеренно здоровый, по крайней мере физически. Про умственное здоровье говорить не приходилось – бабка уже отодвинула все сто килограмм веса Кима и рвалась к основной массе «наркоманов и беззубых мутантов».

– Может, ее грохнуть? – спросил Скрудж.

– Все бы тебе пострелять, – ухмыльнулся Буран. Он держался за челюсть, словно проверяя, не вывихнул ли от смеха. – Бабка, а бабка! Как ты выжила-то не в убежище?

– Кому бабка, а вам, уродам, Марина Борисовна! – громко заявила та. – Всю жизнь неподалеку жила, токмо сперва сверху, а потом в подвале. И дальше жить буду, а вы сгинете!

Кат улыбнулся. Дивная старушка. Он встречал одиночных жителей, но, как правило, или беглецов с форпостов, или просто мутных товарищей, явно из банд левого берега. Но вот так, чтобы двадцать два почти года наверху, и спокойно жить? Да уж…

– А дед твой где? – попробовал переключить внимание Ким. – Ваш, то есть?

– Помер дед, – буркнула Марина Борисовна. – Давно уж. Водички пошел набрать вниз, к водохранке, говорил, ключи там чистые. Попил, пятнами пошел, будто кто синяков наставил, остатки волосенок выпали, да и преставился. Дурак потому что. А я про гражданскую оборону все помню. Не пила.

– Ладно, бабушка. Уходим мы, не ругайтесь, – мягко сказал Буран. – Если чем обидели, извините уж.

– Вот-вот, топайте! Мне еще на мышей охотиться, – буркнула суровая старушка. – Жрать-то надо чего-то.

На том и разошлись. Выяснять, что за люди, да где они такие красивые выжили, бабка не стала. И то верно, мыши точно важнее семи оболтусов с автоматами. Мутантов и наркоманов.

У «Дома быта» свернули налево и тем же походным порядком пошли по извивающейся улице. Машин, как и рассмотрели сверху, было немного. Центр остался позади, а здесь движение когда-то было не таким оживленным.

Далеко за спиной раздался вой одинокого морта. Похоже, где-то возле цирка разведчик пробегает. Остальную стаю не слышно, поэтому пока никаких телодвижений. Только оглядываться почаще и слушать внимательно.

Когда группа скрылась из вида, бабка осмотрелась по сторонам и быстро побежала, вскидывая худые ноги в вязаных чулках. Не за сталкерами, но – что их бы удивило – примерно в том же направлении. Только более короткой дорогой.

Странно, но охота на мышей Мариной Борисовной почему-то была отложена на потом. Рядом куда более привлекательная дичь, о которой надо сообщить старшему. Пусть решает. Конечно, оружия у них до черта, проклятого, огнестрельного, но зато – семь пар отличных ушей, ими можно задобрить Темного Идола. Тогда и дальше жить будет хорошо. Языками верующих его так не задобрить, сколько не старайся. Пробовали, почти все отрезали, но не выходит, уши нужны. От своих языки взяли, конечно, немые теперь почти все. Кроме разведчиков, конечно, им старшему доносить надо, где кого видели, а от чужаков уши, вот оно и сладится все.

Тумана старушка не боялась. Она вообще ничего не боялась, после того как уверовала в Идола. В нем спасение, его людей даже морты стороной обходят. От центра и до Леса его власть, что бы там эти подземные кроты о себе не думали.

Наркоманы и мутанты тем временем спокойно продвигались по Краснознаменной. Пятиэтажки, в которых не жили даже летучие мыши, остались позади. Слева пошел ряд старых казарм, перестроенных и перекупленных в девяностые и позже. Они до Дня были офисными зданиями, магазинами и мастерскими. За ними слева пряталась огромная территория бывшего военного училища. Винни как раз и доходил досюда в поисках оружия, но улов был крайне скудным. По другую сторону дороги тянулся казавшийся бесконечным забор госпиталя. Как и все городские скверы, оставшийся без человеческого присмотра двор зарос кривыми деревьями, обвитыми неожиданными здесь лианами и высокими пушистыми кустами неведомого сорта. Само здание госпиталя из-за всей этой растительности почти не было видно.

– Кат, как там с фоном? – поинтересовался Ким. Дозиметр у него в кармане пощелкивал, вот и интересуется.

– Он тут везде повышенный, но без пятен. Равномерно. Жить можно.

Захочешь, не объяснишь, как он сам это видит. Если только нарисовать: на обычную картинку заброшенного города нанести синюю дымку. Местами гуще, местами еле заметную.

– Меня другое тревожит, – продолжал Кат. – Ночевать где будем?

Группа, не теряя, впрочем, бдительности, подтянулась к ним. Снова сзади послышался вой морта. По следам идет? Пока один, пренебрежем.

– Книжник, что скажешь?

– Да я чего… Я как командир решит. Места незнакомые, карту я помню, а толку-то? Дальше опять дома, а там и кольцо. Перекресток с Матросова, потом Острогожская. Но там лес уже, если нам сверху не померещилось.