Эмигрант

Их грузовичок давно проехал деревню. Сейчас они по ужасной дороге ехали среди полей, огражденных лесами. Как странно выглядят эти просторы, такие бескрайние, но не вечные. Все белоснежное, нетронутое. Ничего ложного в этих пейзажах нет. Ничего броского и больно режущего глаза тоже нет. На удивление теплые виды холодного снега, успокаивающие душу. Мягкое покрывало, на которое хочется лечь и уснуть… Лечь и уснуть…

Грузовичок остановился рядом с небольшой огражденной территорией на опушке леса. Накрытые снегом деревянные кресты выглядели тощими на фоне рядом стоящих толстых каменных плит.

— Ваша остановочка! — сказал водитель и заглушил мотор. — Ждать вас, Наталья Владимировна?

— Жди, жди, Анатолька! Всех нас жди!

Старушка открыла дверь и выпрыгнула из машины, затем обернулась и положила мешок себе на спину. Следом осторожно спустился мистер Уан.

Здесь был такой чистый снег! Такой искрящий, девственный, невинный! Пушистый, ласковый и теплый! Такой прекрасный снег, который в городе нигде не сыщешь! Герой удивленно уставился себе под ноги. Его легкие туфли наполовину погрузились в холодную шубу. Несколько снежинок попали под носки и неприятно кололи ступни.

— Чего уставился-то? Снега не видел? — крикнула старуха, стоя у входа на кладбище.

Мистер Уан медленно поднял на нее голову и пошел за ней. Он был очарован этой неописуемой сказкой. Попав из серого и давящего в города в столь обширный и дивный край, знающий только свободу и умиротворение, мистер Уан совсем потерял голову. Все прежние мысли о себе куда-то пропали! Сейчас вся его душа находилась рядом с этими незнакомыми, но уже такими родными людьми! Они подарили ему спокойствие! Не мучение, а настоящее, детское спокойствие…

— Чего это ты так улыбаешься-то? — не понимала старуха.

— Мне сейчас так хорошо…, — улыбнулся мистер Уан.

— Странные вы, городские, — подозрительно поморщилась на незнакомца старуха и пошла меж одиноких могилок, неся на своем горбу мешок. — Моя Танюша тоже в городе жила, да не успела такой странной стать. Ой, и слава Богу!

Они прошли несколько рядов старых, покрывшихся плесенью деревянных крестов. Однако каждый небольшой клочок земли, под которым лежал усопший, был тщательно убран- это выделялось даже под снежным покровом.

— Здесь так прибрано…, — мистер Уан, идя за старушкой, всматривался в имена погибших, написанных на желтых табличках. Особенно героя интересовала дата жизни. Видеть, считать и понимать, что человек живет мало и очень быстро- это по-настоящему заставляет задуматься и погрустить.

— Заметил? — улыбнулась старушка, мягко и нежно. — Это я их всех-то и прибираю. Каждое имя знаю, каждое помню. Знаю даже сколько годков каждый жил. Вот, какая память-то!

Мистер Уан уставился на горб старухи. Она выглядела такой маленькой, такой хрупкой и старой, что, кажется, только тронь ее пальцем, как чахлое тело распадется на пыль и улетит, приземлившись где-то неподалеку на чистый снег, а мешок упадет с звонким хрустом на землю. И все, что осталось от старой жительницы забытой деревни, лежало бы на протоптанном снеге, среди тихих крестов, которые являются единственной вещью, соединяющий реальный мир и таинственный загробный.

— Зачем вы всем этим занимаетесь? — спросил герой, наступая на следы старухи.

— Когда человек стареет-то, он ведь к Богу начинает обращаться, чтобы тот принял его к себе в Рай. Чувствуется же, что смерть рядом-то, поэтому и страшно уже дряхлым костям нашим. Дрожат все, стукаются-то друг о друга. А Боженька посмотрит своим личиком светлым, и на душе приятно становится… И хорошо жить старому-то человеку! Пускай и тело-то все болит, зато никогда одиноким-то не остаешься. Господь Бог взирает на тебя да разговаривает с тобой. И я тоже с Боженькой каждый день общаюсь, молюсь да прошу его помиловать мою грешную душу. Ох, много я в жизни-то видела! И эти люди, что под землей-то лежат, тоже многое повидали. Да еще хуже, чем я видывала! Поэтому помнить о них надо. Хотя бы об именах ихних. Ежели забудешь хоть одного, так совсем пропадут люди на этом свете! И останется у них только Господь Бог! А ведь Боженьке нашему сложно со столькими погибшими разговаривать: сколько же их за столько времени полегло! Вот я и помогаю Отцу нашему, помню о каждом, кто лежит под этими крестами, да разговариваю с ними. И никому не одиноко там, на небе!

Деревянные кресты остались позади. Сейчас они шли мимо каменных булыжников. Узкая, протоптанная одной парой ног дорога казалась мистеру Уан нескончаемой.

— Я, наверно, сам поищу нужное мне надгробие, — остановившись и опустив голову, сказал мистер Уан. — Вы идите дальше… Я, как найду, приду к вам.

— Хорошо, — прищурившись, ответила старуха и улыбнулась. — Могилка-то моей матушки совсем у края находится, так что иди по этой тропинке, пока до меня не дойдешь. Там и я буду!

— Хорошо, — в ответ улыбнулся герой. — Я скоро буду!

— Иди, иди!