Эмигрант

— Нервный шок. Думаю, частично болевой — вряд ли кто из находящихся на нижнем балконе остался невредимым… Но ничего серьезного. Вы голодны? С полуфабрикатами я справлюсь.

— Потерплю. Но если вы хотите есть — все в вашем распоряжении.

Колдун молча покачал головой.

Лотта вдруг сделала звук стерео громче. Комментатор — симпатичная женщина — говорила:

— …погибших на дворцовой площади. По последним данным в больницы обратилось около полутора сотен человек с повреждениями различной тяжести. Кто же виноват в трагедии?..

Вдруг дверь распахнулась, с громким стуком ударившись о стену.

Жорот вскочил, машинально прикрыл Лотту защитой и только потом разглядел, что опасности никакой нет. В комнату ворвалась полная пожилая женщина с безумными покрасневшими глазами, распухшим носом, которая, плюхнувшись на колени, заревела-запричитала в голос:

— Госпожа, явите милость свою! Один у меня сынок остался!

Женщина на коленях подползла к дивану королевы. Лотта, села, что было почти на пределе возможностей, и попыталась ее успокоить.

Из воплей толстухи колдун наконец уяснил, что она просит королеву, чтобы Жороту приказали вылечить ее сына. Колдун чертыхнулся про себя, решив, что он припомнит это старикашке-лекарю. Королева, тем временем, разобралась, что к чему, и властно сказала:

— Я все поняла. А теперь выйди, Верта!

Толстуха, продолжая завывать, и напоследок облобызав руки своей покровительнице, прикрыла за собой двери.

Лотта взглянула на Жорота. Колдун невозмутимо выдержал ее взгляд, с интересом ожидая, что она будет делать.

— Вы мне солгали. Что в действительности было с Горти?

— Ничего особенного, — пожал плечами колдун, — обычный перелом. И я вам не лгал — о ситуации на момент, когда мы разговаривали.

Глаза Лотты полыхнули огнем. Но королева сдержалась.

— Вы действительно можете помочь сыну Верты?

— Нет.

Королева скривила губы:

— А если я прикажу?

— Вы не спасете мальчика, а мне испортите репутацию. Не стоит усугублять ошибку вашего лекаря… Как не стоило давать этой женщине неоправданную надежду. Я не целитель, поймите, пожалуйста! В случае Горти я просто ускорил время. То есть для ее костей прошло два или три месяца.

— А мальчику ускорение не поможет?

— Слишком серьезные раны.

За дверью послышались приглушенные всхлипывания — Верта подслушивала. Жорот, приподняв брови, кивнул в сторону двери. Королева, вздохнув, позвала женщину.

Та появилась, утирая рукавом лицо, с поникшими плечами, абсолютно раздавленная.

— Ты сама все слышала.

Верта, не в состоянии сдержать рванувшихся рыданий, бросилась вон. В дверях она столкнулась с Горти и лекарем. Старик проводил женщину взглядом.

Колдун приблизился к лекарю и тихо сказал:

— Я не понимаю, зачем вы это сделали. На глупца вы не похожи…

Старик резко отозвался, почти крича:

— Вам не знакомо милосердие! Вы отказались помочь раненому, я надеялся, что хотя бы материнское горе смягчит вас… Я ошибся.

— Что ж, я тоже ошибся. Вы — глупец… Причем не самой приятной разновидности.

Старик побагровел. Хотел что-то сказать, но, сдержавшись, направился к Лотте.

Колдун, опередив его на полшага, склонился перед королевой:

— Прошу прощения, ваше величество. Я вам еще нужен?

Она задумчиво кивнула.

Лотта, поддерживаемая лекарем и Горти, вышла из комнаты.

… Жорот переключал каналы, останавливаясь на новостях. В передачах повторялась одна и та же мысль, либо весьма недвусмысленно, либо прозрачными намеками — в трагедии обвиняли королевскую семью.

Во многих новостях показывали куски из речи Лограна, в которой король выражал соболезнование жертвам трагедии и обещал направить все силы для расследования инцидента. Колдун решил, что целиком речь транслировали — скорее всего в прямом эфире — пока он был в лазарете. Он так увлекся стерео, что очнулся, лишь почувствовав прикосновение. Оглядевшись, Жорот понял, что они с королевой вновь остались одни. Правда, судя по звукам, доносящимся из соседней комнаты, Горти была недалеко.

— Не желаете взглянуть на город? — Лотта смотрела на колдуна в упор, что никак не вязалось с небрежным тоном.

— Простите?

— У меня сегодня назначена встреча — там, снаружи. А все, кто мог бы меня сопровождать… — Лотта сжала губы.

Жорот хотел было поинтересоваться, что по этому поводу думает лекарь, но воздержался — в конце концов, Лотта взрослый и самостоятельный человек.

— Кецетин в курсе?

Лицо королевы окаменело и она холодно сказала:

— Не думаю, что что-нибудь во дворце ему неизвестно.

— В принципе, я ничего против прогулки не имею. Но все же, с вашего разрешения, я поставлю в известность Кецетина.

Лотта пожала плечами и заметила:

— Заодно и переоденьтесь.

Колдун оглядел мантию, ища непорядок, потом до него дошло. Он покачал головой:

— Брюк в моем гардеробе нет.

На лице королевы мелькнуло изумление, но она тут же по-деловому кивнула:

— Я позабочусь об этом.

…Кецетин был в парке, вместе с королевской четой и придворными. Молодежь устроила гонки на гравитационных лыжах. Когда колдун попал в поле зрения бешено носящейся компании, от нее отделилась фигура и в мгновении ока оказалась рядом с новоприбывшим. Кецетин остановился, тяжело дыша: