Эмигрантка в стране магазинов

Между тем мое физическое и психическое состояние можно было охарактеризовать как упадочное. Желтоватые пузыри на обеих ногах раздулись до громадного размера, а заполнявшая их жидкость из прозрачной превратилась в кровавую. Вместе с этим резко поднялась температура, и меня стало трясти крупной дрожью. При виде моего состояния муж чуть не плакал. «Так, – решительно сказал он. – Поехали в медпункт, а если и там не примут, то отвезу тебя прямо в кабинет к президенту. Пусть он сам тебя лечит, если никто другой здесь не в состоянии этого сделать». На мгновение я засомневалась: «В медпункт? Туда же только прививки от гриппа ходят делать. Думаешь, они мне помогут?» К счастью, мой муж оказался прав, поскольку именно они-то и оказали мне необходимую медицинскую помощь. Там нас встретила медсестра, которая, выслушав мою историю о четырехчасовом сидении в зале скорой помощи без получения таковой, бросила беглый взгляд на мои голени с кровавыми волдырями и, слегка замявшись, заключила: «Не знаю, имеем ли мы право обрабатывать такие раны. Слишком большая ожоговая поверхность, есть риск заражения, понимаете? Ожогами такой степени занимаются только врачи скорой помощи, а нам, вообще-то, не положено… хотя…», – и, не договорив, помчалась за своей сотрудницей. Уже через пару минут дежурная врач медпункта предложила мне пройти в процедурный кабинет и, ежеминутно охая и ахая, принялась внимательно разглядывать мои раздувшиеся, как шары, ноги. «Записывай диагноз, – скомандовала она медсестре, – множественные ожоги второй степени. Ну что же, приступим к обработке ран». И тогда, вдвоем с медсестрой, они принялись срезать длинными ножницами мои волдыри и обрабатывать мазью образовавшуюся кровавую поверхность. Помню, как они долго бинтовали мои конечности широкими марлевыми повязками и что после этой процедуры мое сознание сразу же прояснилось. Несмотря на то, что ноги все еще надсадно болели, это была вполне терпимая боль, к которой можно было привыкнуть и самостоятельно передвигаться медленным шагом. К вышесказанному добавлю, что в течение последующих трех недель я регулярно ходила в медпункт на перевязки, пока окончательно не выздоровела.

И все же однажды мне пришлось побывать в кулуарах отделения неотложки Страны Магазинов. Случилось это, когда я сломала ногу и меня доставили туда на машине скорой помощи, с включенной на полную мощь сиреной. Миновав приемное отделение, санитары внесли меня на носилках в какую-то комнатушку для осмотра врачом, а оттуда переправили в рентгеновский кабинет. Помню, как во время указанной процедуры мои слезные просьбы к врачу не трогать сломанную ногу за самые болезненные места так и не увенчались успехом. Рентгенолог оборвал меня на полуслове и приказал терпеть, мотивируя это тем, что «снимок надо делать, как следует, независимо от того, у кого что болит». Я же от каждого поворота сломанной ноги пронзительно вскрикивала и крючилась от боли. По окончании «рентгеновской пытки» меня оставили лежать на кушетке в ожидании результатов, и вскоре ко мне подошел дежурный врач отделения скорой помощи. Взглянув на полученные снимки, он кратко огласил диагноз: «У вас перелом ноги», – после чего посоветовал мне купить костыли и пояснил, что для наложения гипса необходимо отправиться в кабинет травматолога, расположенный на другом конце города. Честно говоря, услышав это, я немного опешила: «Ничего себе, в этом огромном больничном здании из семи этажей нет ни одного травматолога, владеющего техникой наложения гипса…» Но поскольку другого выхода у меня не было, то поначалу с опорой на плечо мужа, а затем – на спешно приобретенные им костыли, я отправилась в вышеозначенный кабинет травматолога-ортопеда. По правде сказать, дорога туда напоминала восхождение на Эверест, поскольку его консультация занимала пол-этажа в здании, находившемся в самой верхней точке одной из столичных улиц, выстроенной с наклоном в шестьдесят градусов. Причем спускаться по ней было еще страшнее, нежели идти вверх. Помню, как при возвращении из кабинета травматолога с уже загипсованной ногой, мне вдруг вспомнилось, как зайцы при спуске с горы скатываются кубарем вниз. «Не до жиру – быть бы живу, словом, удержаться бы на костылях, сходя с этой горки, – с замиранием сердца подумалось мне, – а не то минут через десять доставят обратно к тому же врачу, но уже с переломом другой ноги». Кстати, может, поэтому он и выбрал себе место для кабинета именно там, чтобы не испытывать недостатка в клиентах с переломанными костями…

* * *