Эмигранты

Они устремились в направлении ярко освещенных витрин, где другие граждане, которым также посчастливилось без значимых последствий переступить границу, в задумчивости выстроились вдоль полок с товаром.

Обойдя за час все открытые к этому времени магазинчики, и, устав немного от яркого света и пёстрых наклеек, Женька присела на одно из пластиковых кресел, в ряд с другими пассажирами, что умотавшись и утомившись от поиска товаров подходивших под их представления о соответствии цены и качества. Колька устроился рядом, болтая ногами. Он с интересом рассматривал прозрачную коробочку с миниатюрной моделью гоночного автомобиля, что, как показалось Женьке, было гораздо более ценным приобретением, чем та «штучка с лапками», которая должна была светиться в темноте, если дёрнуть за хвост.

Поставив рядом пакетик с коробочкой французских духов и ночным кремом, приобретённым по случаю, а также бутылочкой кофейного ликёра и пузырьком коньяка, купленными не в угоду сомнительным аппетитам и привычкам, а чтобы «с помпой» отпраздновать прибытие, а также для целей медицинских, Женька смотрела как за огромными фасадными стёклами в сером утреннем свете всё четче вырисовываются силуэты пассажирских лайнеров, которые, словно огромные рыбы, дремали на краю бетонных полос, готовые в любой момент развернуться и, набрав скорость, под грохот ускоряющихся двигателей, подмигивая разноцветными огоньками, унестись в небеса.

Женька представила себе, как по прилёту, вечером, сидя на берегу, нальёт себе немного коньячку, погреет стакан в ладонях, закусит свежими фруктами и будет, не отрываясь, смотреть, как волны плещутся у ног её, накатывая с шорохом на песок.

«Скорее бы добраться до места, а то в сон начинает клонить. Глаза так и закрываются, хоть спички подставляй. Похоже, что начинает сказываться усталость от последних суматошных дней и бессонной ночи».

Глава 4

Летим!

Как ни странно, но аккуратно по расписанию, без задержки, без опоздания, объявили посадку. Пассажиры поднялись с кресел, где отдыхали после изнурительного марафона вдоль товарных полок, опять выстроились в неровную очередь.

Та женщина с девочкой, что привлекла Женькино внимание перед паспортным контролем, на этот раз шла впереди, на несколько человек раньше. В руках она несла небольшой ярко раскрашенный пакет, по форме и, наверное, по содержанию похожий на тот, что Женька держала, прижав к себе, а девочка, оглядываясь по сторонам, послушно семенила рядом и несла другой пакетик, размером поменьше. Женька вздохнула, опустила глаза и посмотрела на Кольку. Он бодро вышагивал с гордым видом, прижимая к себе коробочку с моделью автомобиля.

«Мужичок мой…» – ласково погладила его по голове. Колька вопросительно посмотрел на мать. Женька ободряюще улыбнулась – всё будет хорошо.

По обе стороны от люка выстроились стюардессы, они заученно улыбались, но при этом взгляд их оставался холодным и оценивающим, как у придирчивого покупателя. Разглядывая пассажиров, заглядывали к ним в билетики и потом, оживлённо жестикулируя, будто объясняли глухонемым, показывали обеими руками, словно регулировщики, что нужно вначале пройти прямо, затем, легко изогнувшись, проводили ладонями в воздухе то направо, то налево, указывая дальнейшее направление следования.

Пассажиры с любопытством наблюдали за этой пантомимой, безропотно кивали головами, соглашаясь, официальное лицо всё-таки. Мужчины, отступив на шаг, наклонив голову, с нескрываемым интересом следили за изгибами приятного во всех отношениях женского тела, улыбались в ответ, напрасно пытаясь поймать взгляд холодных глаз. Потом проходили в салон и, немедленно забыв о полученных инструкциях, нагибались над рядами кресел и, пользуясь методом хорошо отработанным в кинотеатрах, выискивали свои места.

Конечно, случались и недоразумения, куда же без них: те редкие пассажиры, что поддались уговорам милых девушек и строго следовали их инструкциям, как правило, оказывались на чужих местах. А будучи обнаруженными там законными владельцами, да еще и расположившимися с комфортом в привилегированных креслах около иллюминаторов, само собой разумеется, отказывались уйти, объясняя совё присутствие тем, что вон те официальные лица в юбках указали им на эти места. Как могли повторяли жестами виденную ими пантомиму и призывали в свидетели тех самых стюардесс, которые, однако, не спешили прийти на помощь. За этим обычно следовал краткий, но энергичный выброс эмоций, тон голосов поднимался до пронзительного визга и, привлечённые не соответствующим инструкции и полётным правилам шумом, девушки бегом покидали свой пост у открытого люка и устремлялись в самую гущу зрителей, разнимать спорящих.

Женька же, как человек самостоятельный, привыкшая принимать решения и отвечать за свои действия, особенно не задерживаясь и не отвлекаясь понапрасну на такие крупные мелочи, как грудь или бедро, легко переступив через высокий порог, быстро прошла мимо «регулировщиц» .