Эмигранты (СИ)

Черное кольцо скопировало форму мушкетеров, только в отличие от них сделало желтую шнуровку в апашке, а Желтое кольцо носило желтые пояса. Чем шире был клеш, тем отважнее выглядел их обладатель и харбинские улицы подметались гигантскими клешами, в которых все больше появлялось молодежи.

Харбин как бы разделился на два лагеря. В железнодорожных домах, кварталы которых были в Новом городе в районе Правления КВЖД, а на Пристани — в секторе Механичесикх мастерских, жили советские граждане. Советская молодежь была объединена в Отмол. Остальная часть города была во власти эмигрантской молодежи. С возникновением эмигрантских молодежных организаций все чаще стали вспыхивать драки между эмигрантской и советской молодежью. «Боевая деятельность» эмигрантских молодежных организаций была направлена на преследование советской молодежи. На вооружение мушкетеров, крестоносцев и «колец», стоявших в авангарде всех драк, были, в основном, кастеты. Группы таких молодчиков совершали «вылазки» в районы железнодорожных кварталом и ловили одиноких прохожих. По понятиям «боевых групп» в этих местах жили только «красные». Жестоко избивая свои жертвы кастетами, активисты союза мушкетеров и «колец» чувствовали себя мстителями, грозной силой, могущей испугать «красных». В поисках своих жертв распоясавшаяся чернорубашечная молодежь стала обшаривать и другие районы города, просто избивая случайных прохожих вне зависимости от их политических убеждений. Китайская полиция не принимала никаких мер против хулиганов. Да ее и устраивало, что советских граждан держат в страхе, что кто-то мешает им жить спокойно. А «руководителей» русских эмигрантов тем более радовала такая «боевитость» молодежи, остававшейся верной традициям белой армии — борьба с «красными» не утихала и ненависть к большевикам разжигалась. Ей не давали затухнуть, и у старшего поколения эмиграции, казалось, подрастала достойная смена.

А Харбин душила безработица. Не имевшие никакой специальности полковники, капитаны, поручики метались в поисках работы. Несколько генералов пошли сторожами и даже швейцарами в магазины и отели. Но и таких мест становилось все меньше.

Маршал Чжан Цзо-лин затеял войну с «красным генералом» У Пей-фу.

И русский генерал Нечаев предложил Чжан Цзо-лину услуги, которые были приняты, так как китайскому маршалу не было жаль русских голов, за каждую из которых приходилось платить так мало юаней. Отряд генерала Нечаева позвал в свои ряды всех бывших военных, посулив казенное обмундирование, офицерское звание и плату в серебряных юанях. В Чифу ринулись многие русские эмигранты, в числе которых были не только уже нюхавшие порох белые офицеры, но и выросшая в эмиграции молодежь. Эти ландскнехты готовы были верой и правдой служить на чужой земле, лишь бы вырваться из тисков безработицы. И то, что некоторые из них потом бесславно сложили свои головы в эту чужую землю, не опечалило ни маршала Чжан Цзо-лина, ни генерала Нечаева.

В гимназии методистов учащимся, а заодно и их родителям, старались внушить, что американский образ жизни является самым идеальным и правильным, особенно если им руководит методистская церковь. Мистер Дженкинс старался вдолбить русским мальчикам и девочкам послушание методистским пастырям, миссис Дженкинс ежедневно добросовестно барабанила по клавишам пианино веселенькие мотивчики песнопений, но видимых результатов было мало — никто вне школы не посещал методистские богослужения, чтобы проникнуться благодатью, никто не стал послушным сыном методистской церкви. А пастор Ясиницкий все допытывался — кто вырывает листы из книжек песнопений, тем самым мешая общению в молитвах учащихся со своими духовными пастырями.

Поговаривали, что с будущего нового учебного года методисты закроют гимназию, так как высшее руководство недовольно скудными результатами просветительской деятельности мистера Дженкинса и пастора Ясиницкого, не сумевших обратить в лоно методистской церкви новых сыновей и дочерей. С китайскими детьми все было значительно проще, чем с непокорными русскими.

В старших классах большинство ребят носило значки крестоносцев или мушкетеров. В необъятных клешах и апашках в школу приходить не разрешалось, но носить значки не возбранялось — мистер Дженкинс не вмешивался в дела русской эмиграции. А католический крестик ордена крестоносцев даже импонировал ему.

Возникновение новых молодежных организаций сильно подвело скаутов. Ребята старших возрастов уходили к мушкетерам и крестоносцам и только малыши оставались верными организации сэра Роберта Баден Пауля. Не уходил пока от скаутов и Леонид — мать еще кое-как соглашалась с тем, что он ходит на сборы этой детской, как представляла она себе, организации. Уж лучше быть у скаутов, чем в этих явно черносотенных организациях, действия которых ее страшно возмущали. Скауты, по ее понятиям, были вне политики и Леня, находясь в их рядах, сохранял старые семейные традиции — был далек от всяких политических влияний.