Эмиссар чёрной Армады

На аэродроме стояли большой «Боинг» и штук восемь самолётов малого класса. Горизонт вздымался тремя золотистыми паутинами антенн космической связи. В километре от аэродрома будто бы из песка вырастал и впивался в небо похожий на изъеденную ветрами скалу, беспорядочный, довольно уродливый и в своей уродливости противоестественно привлекательный шпиль здания Управления Космический Сообщений ОССН — оно было построено девяносто лет назад и воплотило в себе металлом, сталью, бронзой самые безумные идеи в очередной раз вспыхнувшего тогда конструктивистского бума.

Нас поджидал высокий мужчина лет сорока на вид с пышными усами, похожий на киплинговского колониального офицера. На нём была форма капитана третьей ступени УКС.

— Капитан Коллинз, — представился он.

Мы прошли мимо двух охранников. В отделанном натуральным мрамором холле было прохладно и пустынно. Равно как и в коридорах Управления.

— Людей не видать, — сказал я, проходя в пустой лифт.

— Людей здесь полно. Здание — целый город. Просто у каждого своя ниша. А вот и мои владения.

Он пригласил нас жестом пройти вперёд. Мы очутились на площадке, нависшей над лабиринтом. Внизу на десятки метров шли ряды мощных голографических и биокомпьютеров. Сюда сходилась информация от сотен космических кораблей, орбитальных самолётов. Впереди висела звёздная карта, усеянная разноцветными точками орбитальных станций, пунктирами траекторий, слабо светящимися плоскостями эклиптики планет Солнечной системы.

— Моё рабочее место, — Коллинз сел на жёсткий, неудобный стул. — Хорошо, что вы прилетели сами, а не послали запрос. Вместе легче разобраться в этой мешанине. Ну, начали?

— Начали, — кивнул я, усаживаясь на такой же стул.

— Любимый собеседник — Большой компьютер Управления…

Блок по пассажироперевозкам Марс — Земля, — приказал Коллинз, и в СТ-проёме возникли столбцы цифр и значков.

Минут через сорок мы наткнулись на то, что искали.

— Такого я не ожидал, — удивлённо произнёс Коллинз. — Рейс «Марс — Земля» номер восемнадцать дробь два. Лайнер «Фудзи». На пересадочную станцию «Кольцо» прибыло семьдесят пять пассажиров. Поданным регистрационного компьютера Американского сектора.

— А на самом деле?

— Есть ещё информационные отвалы. Драгоценные крупинки информации, растворившиеся в тоннах породы. Тут картина другая — пассажиров было семьдесят шесть.

— Некто не хотел, чтобы о нём осталась информация в регистрационном компьютере, — сказал я. — Сможем восстановить его регистрационные данные?

— Попытаемся, — кивнул Коллинз. Он начал колдовать с компьютером. — Как этот лишний пассажир умудрился стереть данные из регистрационного компа?

— Умеет.

— Я думал, это почти невозможно.

— Зазор между «невозможно» и «почти невозможно» достаточно велик, отделался я ни к чему не обязывающей репликой.

Незачем распространяться, что некоторые люди могут творить и «полностью невозможные» вещи. Вспомнить, как на моём, тогда ещё оперативника класса «А», горизонте возникла Лика — она умудрилась влезть в информационный банк федерального миграционного управления.

Минут через сорок Коллинз приказал:

— Развёртка.

В СТ-проёме поползла мешанина цифр, обрывки слов, какие-то сумбурные линии и световые всплески.

— Что-то не то, — Коллинз вновь принялся за работу, но через четверть часа признал своё поражение. — Ничего больше не вытянуть. Блок данных изуродован. Безвозвратно.

— Это мы ещё посмотрим, — сказал я.

***

С изобретением силиконовых суперполимерных покрытий Венеция утратила свою привычную обшарпанность, ушли в прошлое влажные потёки на стенах, набухшая, готовая обвалиться штукатурка. Город стал привычно чист и стерилен, каким и положено быть городу двадцать второго века За полторы тысячи лет своего существования Венеция была свободной республикой, владениями Франции, Австрии, потом Италии. Большой передел мира «тёмных десятилетий» вернул ей независимость и правление Большого Совета во главем с дожем — тогда было модно стряхивать тысячелетнюю пыль со старых понятий, названий и государственных институтов. Здесь сложилось несколько необычное законодательство, делавшее это место притягательным не только для туристов, но и для преступников всех мастей. Большие Кланы обожали проводить в Венеции свои съезды, поскольку в соответствии с местными законами выдача международных преступников была усложнена до предела, а проведение акций совместно с полицией других государств, а также международными полицеиструктурами категорически воспрещалось. Почему-то охрана спокойствия бандитов считалась вопросом государственной чести и предметом национальной гордости. Здесь же пытались установить либеральный режим к наркотикам, включая сильнодействующие, практически легализовали волновые и компьютерные наркотики, после чего сюда было двинули страждущие со всей Земли и начался сущий ад. Продержались эти новшества недолго — ОССН пригрозил широким набором санкций.