Эмиссар чёрной Армады

— Ну да, — захрипел мафиози. — Они чокнутые, эти «раскольники», я же предупреждал! С ними нельзя иметь никаких дел! Они убирают компаньонов! Они ушли в глубину так сильно, что, по-моему, даже сами наверняка не знают, где прячутся. Недоноски! Я ни при чём!

— Поверим, — кивнул я. Мне казалось, что Маркович не врёт.

Опять мы вытянули пустышку.

Дни проходили за днями, складывались в недели. Мы с Шестернёвым неустанно порхали из конца в конец земного шара (тьфу, какие у шара концы?), метались из одной страны в другую, с континента на континент на принадлежащей МОБСу «Камбале». Нас интересовали следы «раскольников» и церкви «Последней ночи». Подтверждались полученные на Марсе данные о том, что именно они связаны с Найдёнышем.

После Гонконгского криза основная штаб-квартира церкви «Последней ночи» была разгромлена силами правопорядка. Но были арестованы и доставлены в заведения психиатрической реабилитации только пешки. Ангел земного воплощения Аграхам Сокрушающий как сквозь землю провалился. Притом не один, а вместе со всеми ближайшими помощниками и помощницами. На их след напасть никак не удавалось. Равно как и на след «раскольников»

Мы выходили на торговцев «голубичными» наркотиками, разгромили несколько сетей торговцев зельем, уничтожили ряд структурных ячеек, но в руки попадались только пешки. «Раскольники», равно как и «ночники», действовали с невероятной изворотливостью и нечеловеческой осторожностью.

Было понятно, что где-то у них есть основные базы, где и творятся основные действа. Хода туда нам не было.

Занятие оказалось далеко небезопасным. Засада в Венеции была не первой. В Мехико нам пришлось куда туже. Там мы сцепились, наверное, с ротой головорезов, пришлось отступать, оставляя за собой трупы и ничего не добившись.

По этим же направлениям работала полиция, спецслужбы.

На «раскольников» и «ночников» была объявлена всемирная охота. Успехи у моих коллег были не лучше. А последствия их действий — куда печальнее. В Мадриде наркодельцы расстреляли трёх сотрудников Европола при попытке накрыть одного из руководителей раскольничьих ячеек. В Санкт-Петербурге группа МОБС из четырёх сотрудников погибла, проникнув в тайный храм «ночников» и напоровшись на объёмную бомбу. В общем противник пока обыгрывал нас. Ещё одна проваленная операция не слишком много добавляла к общему разгромному счёту.

По прибытии из Венеции в Москву я соединился с Чаевым и доложил ему о наших «успехах».

— Вы мастера провалов, — оценил шеф нашу работу. — Пора уже молодёжь учить искусству постоянно засыпаться и оставаться живыми.

— Подождём до лучших времён, — буркнул я.

— Вы меня не огорчили, поскольку ничего лучшего я уже и не жду. Брали бы пример с Диксона. Он кое-чего нашёл. Он ждёт тебя.

— Сегодня буду.

— Ох, оперативники, — покачал головой Чаев и отключил связь.

Интересно, что там нашёл наш эксперт? Просто так Чаев не стал бы меня выдёргивать в Асгард, зная, сколько у нас дел.

— Ну что, двигаем в Асгард, — сказал я.

— На ночь глядя? — поморщился Шестернёв.

— Ещё напомни, что тебе после провала отдых положен… Вставай.

До Асгарда мы добрались ночью. Ведущего эксперта нашего научного центра я нашёл там, где и ожидал — в его подземной пещере-лаборатории. По-моему, он месяцами не выбирался оттуда на свет божий. Застал я его за странным занятием. Он размешивал деревянным поленом булькающее, вонючее, болотно-зелёного цвета содержимое здоровенного медного котла.

— Ведьмино варево? — спросил я, морща нос от резкой вони, идущей от котла.

— Приворотное зелье, — поддакнул Шестернёв.

— Умники, — заворчал Диксон. — Пересмешники… Это биоактивная белковая субстанция с четвёртой планеты Альфа-Денеба. Чаев притащил. Удивительная вещь. При определённых условиях образует прогиб в энергоинформационной структуре.

— Какой такой прогиб?

— Тебе, Аргунов, не понять, — Диксон ещё поболтал поленом, с любовью погладил котёл, а потом уронил своё тело в кресло, схватившись за стрелку.

— Чего ты Чаеву наплёл о своих успехах, что он нас чуть ли не с акции выдернул? — спросил я.

— Так его, — стрелка угодила в самый центр мишени. — Акция, говоришь?.. Аргунов, вместо того, чтобы делом заниматься, у меня голова забита вашими акциями, кризами… В общем, «голубичный» криз проходит несколько стадий. Взрыв — это кульминация, завершение. Но перед этим накапливаются едва заметные помехи в жизни, накапливаются сбои, изменения. От зарождения до взрыва проходит от двух до четырёх суток.

— Что за помехи накапливаются?

— Берём четырехсуточный цикл, — Диксон вдавил клавишу, и в СТ-проёме поползли кубики и диаграммы. — Переменная Валиева — первые сутки спад на два процента, на четвёртые — уже двадцать. Это достаточно, чтобы при должном анализе и наличии информации выявить неблагоприятный регион с достаточной точностью. А эмоциональная среда при начале криза включает…

— Стив, объясняй по-человечески. Что это нам даёт?

— Мы можем выявить очаг будущего криза. Где-то за двое суток.

— А предотвратить его?