ЭММА

Мы договорились о встрече в парке через 2 дня. Ну это уже что-то, думаю, там я выясню его отношение ко мне. Решу, что мне делать с глупым спором. Ну, спать я с ним точно не буду. А может, буду. До сих пор помню его мощные руки, держащие меня пьяную, и его мощную богатырскую грудь, на которую я упала. Вот только лицо я плохо помню. Казалось, мы смотрели друг на друга всего пару секунд. Я помню его подростком. Этот образ худого мальчика-сиротки с карими глазами преследует меня уже много лет. А может, мы еще и станцуем с ним под «Медляк». С этими приятными мыслями и мечтами о встрече я ложусь спать.

Глава 10

Прошло два дня. Сегодня все случится. Я встречусь с Сашей. Это так волнительно. Я с утра в приподнятом настроении и уже перерыла весь шкаф в поисках подходящей одежды. Оденусь красиво – поймет, что пытаюсь понравиться, а в повседневной одежде боюсь, что не понравлюсь. Ох, было бы у меня одно платье на все случаи жизни, не приходилось бы так заморачиваться. Я выбираю джинсы и черную футболку с длинным рукавом. Ведь вряд ли я сниму сегодня куртку перед ним. Или сниму? Опять мои мысли уходят в другую сторону. А можно подумать, что он пригласит меня на развлечение в кафе или ресторан. На это не стоит и надеяться. Да и вообще об этом рано думать, до 5 вечера времени много. Сначала я схожу к Ашшур.

Прибегаю я к ней в приподнятом настроении духа. Она это замечает. И говорит мне с улыбкой с порога:

– Любовь приходит, боль уходит! Я же говорила, психосоматика – великая наука. Спорим, у тебя ничего не болит теперь, ни голова, ни горло…

– Вы меня смущаете такими разговорами, – говорю я, и настроение поднимается еще на пару баллов выше. И я понимаю, что она действительно была права.

– Теперь можешь и курить бросать! – говорит она также с улыбкой.

– Я не знаю, – говорю я с неподдельной горечью в голосе. – Пыталась много раз, но не получалось…

– Ты не понимаешь, – продолжает Ашшур. – Надо сейчас бросать! Ведь сигареты, алкоголь и любовь – это все зажигает огонь в сердце. У тебя не было любви, вот ты и поджигаешь ее этими ядами, которые травят организм и мозг. Теперь они тебе не нужны.

И она произнесла последнее предложение почти шепотом, очень трогательно и заботливо. Эта такая глубокая мысль! И я не могу уже сдерживать эмоции и начинаю говорить взахлеб слова благодарности:

– Ашшур, – говорю я, – вы истинный психолог. Это ваше призвание – лечить душу! Я никогда бы сама не пришла к тому, о чем вы говорите. Даже если там, в коридоре дверей, я не найду свой смысл жизни, я чувствую, что благодаря вам встала на правильный путь.

И мы в хорошем настроении теперь приступаем к сеансу. Снова приятный запах благовоний, детские воспоминания. Теперь уже более старые, как я готовила в игрушечной посудке еду из грязи и травы. Это был приятный и очень увлекательный процесс. Но тут я открываю глаза и обрываю сеанс, мне в голову пришла странная мысль…

– Ашшур, – резко говорю я смотрящей на меня в недоумении женщине.

– Что случилось? – спрашивает она.

– Простите, что прервала сеанс, я хотела спросить… Дело в том, что… Даже не знаю, как объяснить. Когда я вспоминаю моменты детства, это те моменты, когда мне казалось, что кто-то следит за мной. Когда была совсем маленькой, думала, что кто-то следит за моей жизнью так же, как я смотрю фильм, только самые значимые моменты… Потом, как стала подростком и начала верить в Бога, думала, он следит. Я даже иногда стеснялась сделать что-то неблагоразумное, ведь была уверена, что за мной следят. Но это было только моментами. И теми моментами, которые сейчас вспоминаю на сеансе. Я вот вам рассказываю, и у меня мурашки по коже.

Ашшур смотрит на меня задумчиво и спустя несколько секунд отвечает:

– Интересно… Я впервые сталкиваюсь с таким случаем. А может, ты просто более внимательна, чем другие. Ты же у меня уникальная, – говорит она снова с приятной, подбадривающей улыбкой.

И я возвращаюсь в воспоминания, только теперь другие. Сбор колорадских жуков. И странно, я боюсь букашек сейчас, но воспоминания не кажутся мне неприятными. Мне 4 или 5 лет, я хожу между грядками картошки и собираю жучков в бутылку, светит солнышко, я пою песню на «калякском», ни для кого не понятном языке. Может, я кинозвезда, певица или спортсменка в мечтах в тот момент, уже не помню, но помню только то, что я была счастлива.