Эмма

– Это вполне естественно. Естественно и достойно. Да, по-моему, достойно – сделать столь хороший и благодарный выбор. Однако не могу обещать, что он окажется для вас удачным. Харриет, не советую поддаваться чувствам. Я ни в коем случае не могу отвечать за то, что они окажутся взаимны. Подумайте хорошенько. Возможно, разумнее всего будет заглушить свои чувства, пока это возможно. Во всяком случае, не дайте им зайти далеко, покуда вы не уверены, что нравитесь ему. Понаблюдайте за ним. Пускай его поведение подскажет вам, как себя чувствовать. Я предостерегаю вас сейчас, потому что больше о сем предмете говорить с вами не буду. Я решила никак не вмешиваться. Отныне не желаю ничего знать. Пускай с ваших губ не сорвется ни одно имя. Мы сильно заблуждались прежде и теперь должны быть осторожными. Он вас превосходит, в этом сомнения нет, и вас разделяют весьма серьезные преграды, и все же, Харриет, чудеса случаются, как случаются и браки куда более неравные. Берегите себя. Я не хочу подавать вам ложных надежд, но знайте: чем бы это ни кончилось, обратив свой взор к нему, вы обнаружили прекрасный вкус, который я ценю по достоинству.

Харриет в немой и покорной благодарности поцеловала ее руку. Эмма решила, что подобная привязанность вреда подруге не причинит. Она лишь возвысит и обогатит ее разум и спасет от опасности себя уронить.

Глава V

Среди этого великолепия планов, надежд и молчаливого потворства и застал Хартфилд июнь. Существенных перемен приход лета в Хайбери не принес. Элтоны по-прежнему рассуждали о визите Саклингов и их ландо, Джейн Фэрфакс по-прежнему жила у бабушки, а приезд Кэмпбеллов из Ирландии снова был отложен – в этот раз уже до августа вместо середины лета, так что Джейн, вероятно, предстояло пробыть у них еще целых два месяца, если ей, конечно, удастся противостоять стараниям миссис Элтон и спастись от ее попыток поскорее найти ей восхитительное место совершенно против ее воли.

Неприязнь мистера Найтли, который по некой, только ему известной причине с первого дня невзлюбил Фрэнка Черчилля, с каждым днем только росла. Он начал подозревать, что, ухаживая за Эммой, молодой человек лукавит. В том, что Эмма – его избранница, сомневаться не приходилось. Об этом свидетельствовало все: его знаки внимания, намеки его отца, осторожное молчание его мачехи – все говорило об одном, все их слова и жесты, осмотрительные и неосмотрительные. Но в то время как все прочили его Эмме, а сама Эмма жертвовала его Харриет, мистер Найтли начал подозревать, что Фрэнк Черчилль вздумал приволочиться за Джейн Фэрфакс. Он не знал, как это объяснить, но между ними будто возникло некое согласие – во всяком случае, так ему казалось, он видел признаки восхищения с его стороны, которые даже на первый взгляд мистер Найтли счел говорящими, как бы ему ни хотелось избежать ошибок богатого воображения Эммы. Когда у него впервые зародились сии подозрения, самой Эммы рядом не было. Он, рэндаллское семейство и Джейн были приглашены на обед к Элтонам. Мистер Найтли заметил – и не раз, – что Фрэнк Черчилль посылает мисс Фэрфакс взгляды, которые со стороны поклонника мисс Вудхаус казались неуместными. Когда он снова оказался в их обществе, то не мог не вспомнить свои прежние подозрения, равно как и удержаться от дальнейших наблюдений. И если только он, подобно Куперу[15], сидящему в сумерках у камина, не «сам творил то, что он видел», то события лишь больше укрепляли его в подозрении, будто между Фрэнком Черчиллем и Джейн Фэрфакс существует некое взаимное расположение и даже согласие.

Однажды после обеда он, по обыкновению, решил провести вечер в Хартфилде. Эмма и Харриет собрались на прогулку, и он пошел с ними, а на обратном пути они встретили большую компанию: мистера и миссис Уэстон с сыном и мисс Бейтс с племянницей. Первые случайно столкнулись со вторыми по дороге. Все они одинаково рассудили, что прогуляться лучше пораньше, пока не начался дождь. Дальше пошли вместе, а у ворот Хартфилда Эмма, зная, как обрадует отца визит таких гостей, уговорила их зайти на чашечку чаю. Рэндаллское семейство сразу же согласилось, и мисс Бейтс после длинной речи, которую никто не слушал, тоже сочла возможным принять столь любезное приглашение дорогой мисс Вудхаус.

Когда они проходили ворота, мимо верхом проскакал мистер Перри. Джентльмены заговорили о его коне.

– Кстати, – через несколько мгновений спросил Фрэнк Черчилль у миссис Уэстон, – а что сталось с планом мистера Перри обзавестись каким-нибудь экипажем?

Миссис Уэстон с удивленным видом отвечала:

– Я не знала, что у него были такие планы.

– Так ведь это я от вас узнал. Вы мне об этом месяца три назад писали.

– Я! Не может быть!

– Еще как может. Как сейчас помню. Вы так писали, будто это уже дело решенное. Миссис Перри с кем-то поделилась своей чрезвычайной радостью, ведь это она на экипаже настояла, потому что считает, что разъезды мистера Перри в плохую погоду пагубно сказываются на его здоровье. Помните теперь?

– Честное слово, впервые об этом слышу.