Эмма

– Впервые! Неужели!.. Да как же!.. Приснилось, наверное… хотя я был совершенно уверен… Мисс Смит, вы едва идете. Устали? Ну ничего. Скоро будете дома.

– Что-что? Что такое? – воскликнул мистер Уэстон. – Что там про Перри и экипаж? Перри, говоришь, собирается завести коляску? Я рад, что он может себе это позволить. Это он тебе рассказал?

– Нет, сэр, – смеясь, ответил ему сын, – получается, никто ничего не рассказывал… Очень странно!.. Я был совершенно уверен, что миссис Уэстон мне об этом в одном из писем писала – несколько недель назад и со всеми подробностями… но раз она заявляет, что впервые об этом слышит, то, стало быть, мне это приснилось. Мне часто сны снятся. Я всех обитателей Хайбери вижу во снах, когда уезжаю… и когда всех близких друзей во сне уже перевидал, начинают являться мистер и миссис Перри.

– Как странно, – заметил его отец, – что у тебя был столь подходящий и связный сон о людях, о которых ты в Анскоме вряд ли даже вспомнишь. Что Перри заводит экипаж! А жена убеждает его из забот о его здоровье… Так оно однажды и произойдет, я уверен. А ты все это уже во сне увидел. Какие иногда правдивые сны бывают! А иной раз – воистину какая-то несуразица! Ну, Фрэнк, значит, даже покинув нас, ты много думаешь о Хайбери. Эмма, а вы ведь тоже часто видите сны?

Но Эмма его уже не слышала. Она поспешила домой, чтобы подготовить батюшку к приходу гостей, и намек мистера Уэстона пропал впустую.

– По правде говоря, – наконец докричалась до них мисс Бейтс, которая последние две минуты тщетно пыталась что-то сказать, – если уж на то пошло, то, вероятно, что мистер Фрэнк Черчилль… то есть я не хочу сказать, что ему это не снилось… мне и самой иногда столь странные сны снятся… но если уж на то пошло, признаю: была весной такая мысль. Миссис Перри сама говорила об этом с моей матушкой, и Коулы тоже знали, но на этом все… это ведь был секрет, да и думали они об этом дня три. Миссис Перри очень беспокоилась, что муж все ходит пешком, а в одно утро ей как будто удалось его убедить завести коляску, и она радостная пришла рассказать об этом матушке. Помнишь, Джейн, бабушка нам потом об этом говорила, когда мы вернулись домой? Не припоминаю, куда мы ходили… в Рэндаллс, наверное, – да, кажется, в Рэндаллс. Миссис Перри всегда любила мою матушку – да и кто ее не любит – и рассказала ей все это по секрету. Она не возражала, понятное дело, чтобы матушка рассказала и нам, но только нам, чтобы больше никто не узнал. И с тех пор и до сего дня я ни единой живой душе об этом не упоминала. Но все же я не могу ручаться, что не обронила намека случайно, я ведь иногда, бывает, невольно скажу что-нибудь. Я же болтушка, вы знаете, такая болтушка, и могу, бывает, лишнее сказать. К несчастью, я совсем не как Джейн. За нее могу ручаться: никогда ничего не выдаст. А где она?.. Ах! Сзади. Прекрасно помню визит миссис Перри… Да, удивительный сон!

Они входили в дом. Мистер Найтли смотрел на Фрэнка Черчилля, который, как ему показалось, пытался подавить и скрыть за шуткой свое смущение, однако, когда мисс Бейтс упомянула Джейн, он невольно перевел взгляд на нее. Она и правда шла немного позади, на ходу поправляя свою шаль. Мистер Уэстон уже вошел. Два других джентльмена остановились у двери, чтобы пропустить даму. Мистеру Найтли показалось, что Фрэнк Черчилль пытается поймать ее взгляд – так пристально он смотрел на Джейн, – однако тщетно: та прошла мимо них в прихожую, ни на кого не глядя.

Для дальнейших замечаний или пояснений времени не осталось. Пришлось довольствоваться оправданием про сон, и мистер Найтли вместе со всеми занял место за новым большим круглым столом, который завела в Хартфилде Эмма. Никому, кроме нее, не было под силу поставить его сюда и убедить отца пользоваться им, а не пембрукским столиком, за которым он вот уже сорок лет трапезничал в тесноте. Чай прошел весело, и никто, по всей видимости, уходить не торопился.

– Мисс Вудхаус, – сказал Фрэнк Черчилль, оглядев столик прямо у себя за спиной, – а ваши племянники увезли с собой алфавит – ну коробку с буквами? Она обычно тут стояла. Где же она? Погода сегодня, кажется, пасмурная, такие вечера впору проводить совсем как зимние. Как-то утром мы с вами замечательно поотгадывали слова. Хочу вам еще что-нибудь загадать.

Эмме эта мысль понравилась. Вскоре на столе были разложены буквы, и они вдвоем принялись за игру с интересом, который больше никто не разделял. Они быстро составляли слова друг для друга и для всякого, кто захочет присоединиться. От игры было мало шума, и мистеру Вудхаусу это нравилось особенно. Его часто огорчали более оживленные развлечения, которые время от времени придумывал мистер Уэстон. Теперь же он мог счастливо предаваться нежным сожалениям по поводу отъезда «бедных наших малышей», подбирая иногда какую-нибудь отскочившую от играющих букву и показывая всем, как красиво Эмма ее вывела.