Эмма

На два последних танца, после которых начинался ужин, для Харриет не нашлось партнера. Она оказалась единственной молодой леди, оставшейся сидеть у стены. Отчего так вышло, Эмма поняла не сразу: до сих пор для всех дам хватало кавалеров, — но все стало ясно, когда увидела мистера Элтона, праздно расхаживавшего по залу. Он ни за что не пригласил бы Харриет, если бы мог этого избежать, и наверняка собирался укрыться в игральной комнате. Но нет, вопреки ожиданиям Эммы, викарий не имел намерения спасаться бегством. Он прошел туда, где сидели наблюдавшие за танцами, и, обменявшись с кем-то несколькими словами, стал фланировать, словно хотел похвастать своей свободой. Не избегал он и того, чтобы оказываться прямо перед мисс Смит или разговаривать с теми, кто был с ней рядом. Эмма все это видела. Еще не начав танцевать, она шла вдоль ряда пар к своему месту, а дойдя до середины, оглянулась: мистер Элтон и Харриет были прямо у нее за спиной. Видеть викария ей не хотелось, и она тотчас отвернулась, однако оказалась невольным слушателем его беседы с миссис Уэстон. Пасторша, стоявшая перед Эммой, тоже, очевидно, слушала и, более того, даже подбадривала супруга многозначительными взглядами. Милая добросердечная устроительница бала поднялась со своего кресла и подошла к викарию:

— Вы не танцуете, мистер Элтон?

— Отчего же? — тотчас откликнулся тот. — Охотно, ежели вы согласитесь быть моей дамой.

— Я? Ах нет, я найду вам лучшую пару, поскольку сама не танцую.

— Если миссис Гилберт желает танцевать, то я опять же с удовольствием, хоть и начинаю уже превращаться в почтенного женатого мужчину, для которого дни забав миновали.

— Миссис Гилберт не танцует, но в этом зале есть одна юная леди, еще не ангажированная. Это мисс Смит.

— Мисс Смит? О, я и не приметил. Вы очень любезны, но я женатый человек и танцевать мне, увы, уж поздно. Прошу меня простить. Я с готовностью исполню любую другую вашу просьбу, но танцы — это не по мне.

Миссис Уэстон ничего не ответила, однако Эмма могла себе представить, в каком неприятном удивлении возвращалась она на свое место. Так вот, значит, каков он — мистер Элтон! Милый, любезный, обходительный мистер Элтон! Эмма снова на секунду обернулась: викарий подошел к мистеру Найтли, намереваясь, по-видимому, завести с ним беседу и между тем с торжествующей улыбкой поглядывая на жену. Более Эмма не оглядывалась. Сердце у нее пылало, и она опасалась, что таким же пламенем горят ее щеки.

Однако через минуту взгляду мисс Вудхаус представилась более отрадная картина: Харриет шла танцевать, ведомая мистером Найтли! Никогда еще Эмма не испытывала такого удивления и почти никогда — такой радости, как в этот момент. Ей не терпелось от всего сердца поблагодарить мистера Найтли за приятнейшую услугу, которую он оказал им обеим. Расстояние между ними было слишком велико, чтобы она могла заговорить с ним, но, едва ей удалось поймать его взгляд, ее лицо выразило ему очень многое.

Как и следовало предполагать, мистер Найтли оказался превосходным танцором. Эмма, пожалуй, даже позавидовала бы Харриет, если бы не давешние огорчительные обстоятельства и не то безмерное удовольствие, каким теперь светилось ее счастливое личико. Окрыленная тем, что ей выпала честь танцевать с самим мистером Найтли, Харриет подпрыгивала выше обыкновенного и дальше обыкновенного выбегала внутрь круга. Улыбка не сходила с ее губ.

Викарий между тем удалился в игральную комнату, имея, как мисс Вудхаус предпочла думать, наиглупейший вид. Она полагала, что он, вероятно, еще не сравнялся в бездушии со своей супругой, однако вскоре обещал этого достичь. О том же, какие чувства владеют миссис Элтон, Эмма могла догадаться, услышав громко сказанное ею партнеру:

— Найтли пожалел бедную маленькую мисс Смит. Как он, право, великодушен!

Объявили, что ужин подан, и общество направилось в обеденный зал, сопровождаемое голосом мисс Бейтс, не стихавшим до тех пор, пока означенная дама не уселась за стол и не взяла в руку ложку.