Эмма

— Пойдемте же, мисс Вудхаус, мисс Отуэй, мисс Фэрфакс — отчего вы не идете? Эмма, подайте вашим друзьям пример. Все что-то сделались ленивы, все засыпают!

— Я готова, всегда к вашим услугам.

— С кем вы намерены танцевать? — спросил мистер Найтли.

На секунду задумавшись, Эмма ответила:

— С вами, ежели пригласите.

Он протянул ей руку:

— Вы позволите вас ангажировать?

— С удовольствием. Я видела, как вы танцуете… И мы ведь с вами не настолько брат с сестрой, чтобы для нас это было неприлично?

— Брат с сестрой? Мы? Отнюдь нет!

Глава 3

Это маленькое объяснение с мистером Найтли очень обрадовало Эмму, став для нее одним из тех приятнейших воспоминаний о бале, которым она с наслаждением предавалась следующим утром, расхаживая по лужайке. Как это было славно, что оба они теперь одинаково думали об Элтонах, муже и жене, и мистер Найтли похвалил Харриет, отступившись от прежней своей суровой оценки, — это оказалось особенно приятно. Дерзость Элтонов, едва не отравившая Эмме весь вечер, послужила причиной того, что принесло ей вскоре величайшую радость. И теперь она ждала еще одного благоприятного следствия — излечения мисс Смит от любовной болезни. То, что Харриет сказала о поступке викария, прежде чем покинуть бальный зал, вселяло большие надежды. С ее глаз словно спала пелена, и она наконец-то увидела, что мистер Элтон вовсе не то божество, каким казался до сих пор. Лихорадка прошла. Эмма могла более не опасаться, что какой-нибудь неосторожный комплимент заставит сердце Харриет забиться чаще. Нет, своим подчеркнуто пренебрежительным обращением Элтоны будут непрестанно напоминать мисс Смит о своей черствости и даже жестокости. Теперь Харриет трезва, влюбленность Фрэнка Черчилла перестала быть опасной, мистер Найтли сделался миролюбив — славное лето ожидало Эмму!

Этим утром встречи с Фрэнком не предвиделось: он сказал, что, увы, не сможет позволить себе посетить Хартфилд, ибо уже к середине дня должен быть дома. Мисс Вудхаус не огорчилась.

Обдумав то, что ее волновало, и приведя свои мысли в порядок, Эмма зашагала к дому с намерением отдать все силы ободренной души заботе о двух маленьких мальчиках и их дедушке, как вдруг большие железные ворота отворились и в парк вошли два человека, которых она сегодня никак не ожидала увидеть вместе, — Фрэнк Черчилл под руку с мисс Смит. По всей видимости, произошло нечто чрезвычайное. Харриет, бледная как мел, выглядела испуганной, и Фрэнк пытался ее приободрить. Ворота отстояли от крыльца менее чем на двадцать ярдов, и спустя минуту все трое вошли в дом. Едва перешагнув порог, Харриет упала в кресло и лишилась чувств.

Если молодая леди потеряла сознание, то скоро вновь его обретет. Последуют вопросы и удивленные возгласы. Такие моменты неизвестности будоражат воображение, но длятся недолго. В считаные минуты Эмма уяснила себе всю суть дела.

Мисс Смит и мисс Бикертон, другая квартирантка миссис Годдард, тоже присутствовавшая на балу, решили вместе прогуляться и вышли на ричмондскую дорогу, обыкновенно достаточно людную и потому безопасную. На сей раз, однако, барышням не повезло. Миновав Хайбери и пройдя еще с полмили, они достигли крутого поворота, за которым на протяженном участке, с обеих сторон затененном вязами, не было видно ни одной живой души. Вскоре юные леди различили на небольшом расстоянии от них, впереди и немного в стороне от дороги, расположившийся на островке дерна цыганский табор. В довершение к этому им навстречу выскочил с протянутой рукой ребенок, явно наблюдавший за дорогой. Мисс Бикертон, ужасно испугавшись, пронзительно закричала и, увлекая за собой приятельницу, взбежала вверх по крутой насыпи, а затем перелезла через невысокую изгородь и кратчайшим путем устремилась в Хайбери. Харриет не поспевала за подругой: после вчерашних танцев ноги не слушались. После первой же неудачной попытки преодолеть препятствие ее сковала судорога. Она так и осталась стоять на дороге, полумертвая от ужаса.

Вероятно, бродяги и не стали бы нападать на барышень, если бы те оказались храбрее, но не воспользоваться беспомощностью Харриет не могли. На нее тут же набросились полдюжины ребятишек, предводительствуемые грузной женщиной и мальчишкой-подростком. Все они ужасно шумели, и если даже не говорили ничего особенно грубого, то глядели очень дерзко. Харриет, испугавшись пуще прежнего, тотчас согласилась дать им денег: достала шиллинг и взмолилась, чтобы ее отпустили с миром. Судорога у нее уже почти прошла, и она потихоньку зашагала прочь, но кошелек перепуганной барышни не давал покоя бродягам, и они окружили ее, чтобы забрать остальное.