Эмма

This to me! you forget yourself—you take me for my friend—any message to Miss Smith I shall be happy to deliver; but no more of this to me, if you please."	Говорить такие вещи мне!Вы забываетесь — вы меня приняли за мою приятельницу — я с удовольствием передам все это от вашего имени мисс Смит, но меня, сделайте милость, вперед увольте от признаний.
"Miss Smith!—message to Miss Smith!—What could she possibly mean!"—And he repeated her words with such assurance of accent, such boastful pretence of amazement, that she could not help replying with quickness,	Мисс Смит?..Передаст мисс Смит?..Как прикажет она это понимать?И он повторил ее слова с такою развязной самоуверенностью, таким хвастливым напускным изумлением, что она не могла не вспылить:
"Mr. Elton, this is the most extraordinary conduct! and I can account for it only in one way; you are not yourself, or you could not speak either to me, or of Harriet, in such a manner.	— Мистер Элтон, ваше поведение ни на что не похоже!Я могу объяснить его единственно тем, что вы теперь сами не свой, иначе не позволили бы себе говорить со мною, ни говорить о Гарриет в подобном тоне.
Command yourself enough to say no more, and I will endeavour to forget it."	Будьте добры, возьмите себя в руки, и ни слова более, тогда я постараюсь забыть об этом.
But Mr. Elton had only drunk wine enough to elevate his spirits, not at all to confuse his intellects.	Однако мистер Элтон, оказывается, выпил вина лишь в меру, для поднятия духа, но вовсе не до помутнения рассудка.
He perfectly knew his own meaning; and having warmly protested against her suspicion as most injurious, and slightly touched upon his respect for Miss Smith as her friend,—but acknowledging his wonder that Miss Smith should be mentioned at all,—he resumed the subject of his own passion, and was very urgent for a favourable answer.	Он прекрасно знал, что говорит, и, с горячностью опровергнув ее подозрение как в высшей степени для него обидное, а также засвидетельствовав мимоходом свое уважение к мисс Смит как ее приятельнице — но, впрочем, отметив, что не понимает, при чем тут вообще мисс Смит, — вновь вернулся к любовной теме, с настойчивостью намекая, что ждет благоприятного ответа.
As she thought less of his inebriety, she thought more of his inconstancy and presumption; and with fewer struggles for politeness, replied,	Чем сомнительнее становилось для Эммы его опьянение, тем определеннее — его непостоянство и наглость и тем менее принуждала она себя к вежливости, отвечая ему:
"It is impossible for me to doubt any longer.	— Мне более невозможно сомневаться.
You have made yourself too clear.	Вы все сказали слишком ясно.
Mr. Elton, my astonishment is much beyond any thing I can express.	Мистер Элтон, у меня нет слов. Вы ошеломили меня.Как!
After such behaviour, as I have witnessed during the last month, to Miss Smith—such attentions as I have been in the daily habit of observing—to be addressing me in this manner—this is an unsteadiness of character, indeed, which I had not supposed possible!	После того поведения, которому я весь этот месяц была свидетельницей, тех знаков внимания к мисс Смит, кои привыкла наблюдать изо дня в день, — обращать ко мне такие речи?..Какая невообразимая ветреность!Могла ли я предположить!
Believe me, sir, I am far, very far, from gratified in being the object of such professions."	Поверьте, сударь, мне отнюдь, отнюдь не лестно быть предметом такого рода излияний.
"Good Heaven!" cried Mr. Elton, "what can be the meaning of this?—Miss Smith!—I never thought of Miss Smith in the whole course of my existence—never paid her any attentions, but as your friend: never cared whether she were dead or alive, but as your friend.	— Небеса милосердные! — вскричал мистер Элтон.— Да с чего вы взяли?Мисс Смит!..Никогда в жизни у меня и мысли не было ни о какой мисс Смит — никогда не оказывал я ей знаков внимания иначе, как другу вашему, никогда не существовала она для меня иначе, как ваш друг.