Эмма

Emma had as much reason to be satisfied with the rest of the party as with Mr. Knightley.	У Эммы были все причины остаться довольной не только мистером Найтли, но и остальным обществом.
She was received with a cordial respect which could not but please, and given all the consequence she could wish for.	Ее встретили с почтительной сердечностью, которая не могла не льстить, — ее положению отдавали должное полной мерой.
When the Westons arrived, the kindest looks of love, the strongest of admiration were for her, from both husband and wife; the son approached her with a cheerful eagerness which marked her as his peculiar object, and at dinner she found him seated by her—and, as she firmly believed, not without some dexterity on his side.	Это ей, когда прибыли Уэстоны, предназначались самые ласковые, самые восторженные взгляды как мужа, так и жены; сын их приблизился к ней с веселым нетерпением, выделяя ее среди прочих как свою даму, а за обедом — не без ухищрений со своей стороны, она это твердо знала — оказался рядом с нею.
The party was rather large, as it included one other family, a proper unobjectionable country family, whom the Coles had the advantage of naming among their acquaintance, and the male part of Mr. Cox's family, the lawyer of Highbury.	Общество собралось довольно многочисленное: приехало еще одно семейство, которое Коулы с гордостью называли в числе своих знакомых, — очень почтенное и родовитое, из сельской знати; приехал и хайберийский стряпчий, мужской представитель семейства Коксов.
The less worthy females were to come in the evening, with Miss Bates, Miss Fairfax, and Miss Smith; but already, at dinner, they were too numerous for any subject of conversation to be general; and, while politics and Mr. Elton were talked over, Emma could fairly surrender all her attention to the pleasantness of her neighbour.	Гостьи рангом пониже — и с ними мисс Бейтс, мисс Фэрфакс и мисс Смит — ожидались вечером, но уже за обедом из-за большого числа собравшихся трудно было поддерживать общий разговор, и, покуда одни толковали о политике, а другие — об мистере Элтоне, Эмма могла со спокойной совестью целиком посвятить свое внимание обаятельному соседу.
The first remote sound to which she felt herself obliged to attend, was the name of Jane Fairfax.	Первые слова, которые, долетев со стороны, невольно заставили ее насторожиться, были: «Джейн Фэрфакс».
Mrs. Cole seemed to be relating something of her that was expected to be very interesting.	О ней говорила что-то миссис Коул, и кажется, что-то интересное.
She listened, and found it well worth listening to.	Она прислушалась и поняла, что послушать очень стоит.
That very dear part of Emma, her fancy, received an amusing supply.	Воображение, столь ей любезное, столь неотъемлемое от нее, почуяло лакомую пищу.
Mrs. Cole was telling that she had been calling on Miss Bates, and as soon as she entered the room had been struck by the sight of a pianoforte—a very elegant looking instrument—not a grand, but a large-sized square pianoforte; and the substance of the story, the end of all the dialogue which ensued of surprize, and inquiry, and congratulations on her side, and explanations on Miss Bates's, was, that this pianoforte had arrived from Broadwood's the day before, to the great astonishment of both aunt and niece—entirely unexpected; that at first, by Miss Bates's account, Jane herself was quite at a loss, quite bewildered to think who could possibly have ordered it—but now, they were both perfectly satisfied that it could be from only one quarter;—of course it must be from Colonel Campbell.	Миссис Коул рассказывала, что ходила навестить мисс Бейтс, и едва только переступила порог комнаты, как ей бросилось в глаза фортепьяно — прекрасный, изящно отделанный инструмент — не рояль, правда, но хороших размеров пианино, а суть рассказа — главное, к чему сводился последовавший между ними диалог: восклицания, расспросы, поздравления с ее стороны и разъяснения со стороны мисс Бейтс, — была та, что доставили фортепьяно накануне, от Бродвуда [11], к величайшему удивлению как тетушки, так и племянницы, нежданно-негаданно для той и другой — Джейн, по словам мисс Бейтс, просто растерялась вначале, не зная, что подумать и кто бы мог заказать для них такую вещь, но теперь обе были совершенно убеждены, что прислать ее мог только один человек — и это, разумеется, полковник Кемпбелл.
"One can suppose nothing else," added Mrs. Cole, "and I was only surprized that there could ever have been a doubt.	— Тут и гадать не о чем, — прибавила миссис Коул, — я даже не поняла, как можно было сомневаться.