Эмма

He was the son of Mr. Weston—he was continually here—I always found him very pleasant—and, in short, for (with a sigh) let me swell out the causes ever so ingeniously, they all centre in this at last—my vanity was flattered, and I allowed his attentions.	Он приходится сыном мистеру Уэстону, он буквально дневал и ночевал у нас в доме, был неизменно любезен, короче, — со вздохом, — я могла бы изобрести еще тысячу причин, но все они сведутся к одной — он льстил моему тщеславию, и я принимала знаки его внимания.
Latterly, however—for some time, indeed—I have had no idea of their meaning any thing.—I thought them a habit, a trick, nothing that called for seriousness on my side.	Правда, с некоторых пор — уже довольно давно — у меня создалось впечатленье, что они ничего не значат.Я стала считать их привычкой, манерой, чем-то не заслуживающим серьезного отношения.
He has imposed on me, but he has not injured me.	Он лукавил со мною, но я не пострадала.
I have never been attached to him.	Я никогда не питала к нему склонности.
And now I can tolerably comprehend his behaviour.	А его поступки мне теперь понятны.
He never wished to attach me.	Он вовсе не хотел добиться моего расположенья.
It was merely a blind to conceal his real situation with another.—It was his object to blind all about him; and no one, I am sure, could be more effectually blinded than myself—except that I was not blinded—that it was my good fortune—that, in short, I was somehow or other safe from him."	Он увивался за мной для отвода глаз, скрывая свои отношения с другою. Он всех кругом стремился обмануть, и никто, конечно, не был более меня готов обмануться, да только я не обманулась — мне повезло, — короче, сама не знаю как, но я убереглась от него.
She had hoped for an answer here—for a few words to say that her conduct was at least intelligible; but he was silent; and, as far as she could judge, deep in thought.	Она надеялась, что хоть теперь-то он ответит — хотя бы скажет, что ее поведение можно понять; но он молчал и, казалось, глубоко задумался.
At last, and tolerably in his usual tone, he said,	Наконец, и почти что обычным тоном, заговорил:
"I have never had a high opinion of Frank Churchill.—I can suppose, however, that I may have underrated him.	— Я никогда не был высокого мнения о Фрэнке Черчилле.Допускаю, впрочем, что я мог его недооценивать.
My acquaintance with him has been but trifling.—And even if I have not underrated him hitherto, he may yet turn out well.—With such a woman he has a chance.—I have no motive for wishing him ill—and for her sake, whose happiness will be involved in his good character and conduct, I shall certainly wish him well."	В сущности, нас с ним связывало лишь шапочное знакомство. Но ежели даже я судил о нем верно, то он еще может исправиться. Когда рядом такая женщина, это не исключено. У меня нет причин желать ему зла, а ради нее, которой счастье будет зависеть от его поведения и нрава, я определенно желаю ему добра.
"I have no doubt of their being happy together," said Emma;	— Не сомневаюсь, что они будут счастливы, — сказала Эмма.
"I believe them to be very mutually and very sincerely attached."	— По-моему, они искренне и горячо любят друг друга.
"He is a most fortunate man!" returned Mr. Knightley, with energy.	— Воистину баловень судьбы! — с чувством подхватил мистер Найтли.
"So early in life—at three-and-twenty—a period when, if a man chuses a wife, he generally chuses ill.	— Совсем зеленый юнец — двадцать три года, — в такие лета ежели и выбирают себе жену, то чаще всего неудачно.
At three-and-twenty to have drawn such a prize!	Двадцать три года — и получить такое сокровище!