Эмма

When the Campbells are returned, we shall meet them in London, and continue there, I trust, till we may carry her northward.—But now, I am at such a distance from her—is not it hard, Miss Woodhouse?—Till this morning, we have not once met since the day of reconciliation.	Когда вернутся Кемпбеллы, мы поедем в Лондон повидаться с ними и, вероятно, пробудем там до тех пор, покуда не настанет время увозить ее в Энскум. Но пока — я в такой дали от нее!Не тяжело ли это, мисс Вудхаус?Подумайте — мы сегодня видимся первый раз с того дня, как помирились.
Do not you pity me?"	Вам не жаль меня?
Emma spoke her pity so very kindly, that with a sudden accession of gay thought, he cried,	Эмма нашла столь сердечные слова для изъявленья своей жалости, что он, под внезапным наитием озорства, вскричал:
"Ah! by the bye," then sinking his voice, and looking demure for the moment—"I hope Mr. Knightley is well?"	— Да, кстати!..— И, напустив на себя невинный вид, понизил голос: — А как поживает мистер Найтли?
He paused.—She coloured and laughed.—"I know you saw my letter, and think you may remember my wish in your favour.	— Он сделал паузу.Эмма покраснела и засмеялась.— Я знаю, вы читали мое письмо — помните, какое я передал вам пожеланье?..
Let me return your congratulations.—I assure you that I have heard the news with the warmest interest and satisfaction.—He is a man whom I cannot presume to praise."	Позвольте же и мне, в свою очередь, вас поздравить.Поверьте, я узнал эту новость с живейшим интересом и удовлетвореньем.Хвалить такого человека было бы дерзостью — он выше похвал.
Emma was delighted, and only wanted him to go on in the same style; but his mind was the next moment in his own concerns and with his own Jane, and his next words were,	Эмма с восторгом слушала, желая лишь, чтоб он и дальше продолжал в том же духе, но его уже через минуту вновь занимали только свои дела и своя Джейн:
"Did you ever see such a skin?—such smoothness! such delicacy!—and yet without being actually fair.—One cannot call her fair.	— Видели вы когда-нибудь такую кожу? Атласная!Бархатная!И при всем том — не молочной белизны. Ее нельзя назвать белокожей.
It is a most uncommon complexion, with her dark eye-lashes and hair—a most distinguishing complexion!	Редкостный цвет лица — при темных волосах и ресницах. Бездна благородства!
So peculiarly the lady in it.—Just colour enough for beauty."	Порода!Тончайший румянец — примета совершенной красоты.
"I have always admired her complexion," replied Emma, archly; "but do not I remember the time when you found fault with her for being so pale?—When we first began to talk of her.—Have you quite forgotten?"	— Мне-то всегда очень нравился ее цвет лица, — не без лукавства возразила Эмма, — Но кто-то, помнится, утверждал, будто она чересчур бледна?Когда мы говорили об ней первый раз. Или вы забыли?
"Oh! no—what an impudent dog I was!—How could I dare—"	— Ох, помню!Ну и негодяй же я был!
But he laughed so heartily at the recollection, that Emma could not help saying,	Какова наглость. — И он расхохотался с таким удовольствием, что Эмма заметила невольно:
"I do suspect that in the midst of your perplexities at that time, you had very great amusement in tricking us all.—I am sure you had.—I am sure it was a consolation to you."	— Подозреваю, что при всех сложностях ваших обстоятельств, вы тогда от души потешались, мороча нам всем голову.Уверена.Уверена, что это служило вам утешеньем.
"Oh! no, no, no—how can you suspect me of such a thing?	— Нет-нет, как можно! Как вы могли подумать?
I was the most miserable wretch!"	Я мучился, я страдал.