Эмма, фавн и потерянная книга

– Да. Существуют, конечно, и другие записи о прошлом замка: настоящие хроники, картины, письма, старые карты и планы. И большая часть таится где-то в этой части замка – в ящиках, столах и на пыльных книжных полках. – Я задумалась, почему же сама не решила разузнать больше, а Шарлотта продолжала: – За эти дни и по большей части ночи я изучила целые горы записей. Почти все они оказались неинтересными. Но несколько дней назад в одном письме я наткнулась на легенду, относящуюся к началу семнадцатого века. Из времен, когда жил старый добрый Хлодвиг. – Подруга показала на картину за спиной. – В лесу еще стоял монастырь, и монахи решили делать бумагу, чтобы увеличить доходы братства. При постройке мельницы все шло не так: фундамент тонул в иле реки, балки ломались ни с того ни с сего, работников ранило, а когда ее впервые запустили, один монах попал между колес и, к несчастью, погиб. Через несколько ночей мельница и монастырь почти дотла сгорели. Из бумаги, которую сделали в первый день, монахи сделали семь книг и преподнесли их графу Штольценбургскому в подарок. – Шарлотта повернулась обратно к картине. – Видишь там, справа, на заднем плане?

– Да, – кивнула я и отступила на шаг, чтобы лучше разглядеть каждую обложку в темной стопке книг. (Почему старые картины вообще такие мрачные? Цвет с годами так сильно темнеет или все прежние художники любили сумерки?) – Но их здесь только шесть, не семь!

– Я знаю, тоже сначала удивилась, – усмехнулась Шарлотта. – Но потом увидела другое письмо, где граф говорит о том, что первую из семи книг, так сказать прототип, передал своему управляющему, а оставшиеся шесть подарил жене на рождение второго сына. Да, кажется, у каждой из семи книг была эта сила, то есть способность делать настоящим все, что в них напишешь. – Шарлотта почти шептала. – Сперва владельцы замка добились большой силы и неисчислимых богатств, но со временем удача, кажется, обернулась против них. Они не могли рассчитать последствия своих записей, погрязли в текстах, которые становились все запутаннее и запутаннее, пока однажды, как говорят, не унесли жизни графини и детей. Граф приказал утопить все магические книги на дне реки, чтобы разрушить проклятие. Но седьмая книга исчезла в карманах управляющего, и ее больше никогда не видели.

– Книги были прокляты?

– По легенде, монахи занимались изготовлением бумаги на месте тайного дворца королевы фей, потому та и наложила заклинание на монахов и, главное, бумагу, которая была создана ими. – Шарлотта посмотрела на меня, стараясь убедить в своей правоте: – Теперь понимаешь, насколько это опасно? Твоя хроника – седьмая проклятая книга! Книга управляющего, считавшаяся потерянной!

Я медленно моргнула, взяла Шарлотту за руку и сжала.

– Хорошо… То есть мы теперь верим не только в магию и, может, в фавна, но и еще в королеву фей с проклятием?

Шарлотта пожала плечами:

– Я не знаю, во что верю. Может, это просто глупые сказки. Но я все равно за тебя волнуюсь, Эмма.

– Спасибо тебе, – пробормотала я и обняла подругу. – Спасибо, что ты не спала ночами, чтобы все разузнать.

– Я в последнее время все равно не особенно хорошо сплю, – заметила Шарлотта, когда мы разжали объятия, и нацепила улыбку «для Тоби».

– Думаю, окажется, что между вами произошло серьезное недопонимание, – сказала я.

И главное, по вине только Дарси де Винтера.

Шарлотта заморгала.

– Как насчет того, чтобы вернуться и рискнуть потанцевать? – спросила она подчеркнуто веселым тоном.

Я кивнула.

В бальном зале все еще яблоку негде было упасть. Молодая госпожа Беркенбек проплыла мимо нас в объятиях доктора Майера, пятиклассницы сделали круг, в котором по очереди вертелись, и даже отец вернулся и продолжил танцевать с госпожой Бредер-Штрауххаус, которая горела желанием узнать, что сказала о премии дама из европейской комиссии.

Мы с Шарлоттой сходили в буфет, где запаслись канапе и апельсиновым соком, и немного побродили среди гостей, поболтали с Мириам и Джоном из одиннадцатого класса о выборе музыки (классика, но очень неплохо), количестве людей в зале (конечно же слишком много) и безумных нарядах (искусственная змеиная кожа на кринолине, серьезно?) и наконец налетели в давке на мисс Витфилд. Я сперва не заметила ее. Наверное, потому, что она согнулась, чтобы что-то поднять.

– Ох, извините, – сказала я и потерла ногу, которой ударилась о голову учительницы.

– Ничего страшного, лапочка, – с отсутствующим видом пробормотала мисс Витфилд, засовывая что-то маленькое, серебряное в карман платья.

Она снова распрямилась и стала, сощурив глаза, наблюдать за парой посреди танцплощадки, как раз танцующей дискофокс на паркете. Я проследила за направлением взгляда мисс Витфилд и тут же толкнула Шарлотту в бок. Фредерик, видимо, не мог разобраться в шагах и со смехом импровизировал, а его партнерша раз за разом пыталась объяснить, как это, собственно, должно выглядеть.

– О, Ханна вернулась, – улыбнулась Шарлотта. – А я уже начала бояться, что она проведет остаток вечера прячась в туалете от госпожи Беркенбек.