Эмоции. Великолепная история человечества

Отвращение — классический великий уравнитель. Я уже писал о нескольких разных типах отвращения, так что, надеюсь, мне удалось объяснить, что единого понятия отвращения не существует, хотя чувство, которое вы испытываете, сталкиваясь с чем-то отвратительным, — то самое «фу-у-у!» — похоже, разделяют все люди (и, если на то пошло, довольно многие животные). Это отличный пример того, как эмоции могут быть истолкованы и с универсалистской, и с конструктивистской точек зрения. Так, ученый-универсалист и отвращениевед Валери Кертис утверждает, что отвращение — это явно эволюционировавший защитный механизм, помогающий нам избегать патогенов и ядов. Конструктивист бы возразил, что отвращение создано культурой, поскольку в каждом языке отвращение обозначается своим словом и в некоторых ситуациях эти слова означают нечто принципиально разное. Но не могут же и те и другие быть правы? Вообще-то могут. Существование базового эволюционно обусловленного чувства, призванного не дать нам отравиться или подцепить паразитов, вполне допустимо. Это чувство затем адаптируется, меняется и принимает различные формы под воздействием культуры, порождая уникальные вариации отвращения.

Но как быть с теми, кто в комментариях к посту женщины, вышедшей за покупками, писал, что «маски — это инструмент угнетения», или что из-за них «мы болеем, потому что травимся углекислым газом», или что «маски скрывают наши лица от Бога»? В своей книге «Анатомия отвращения» Уильям Миллер отмечает одно признание Джорджа Оруэлла из книги «Дорога на Уиган-Пирс». Оруэлл, который сам описывал себя как выходца «нижней части верхней прослойки среднего класса», был воспитан в убеждении, что «низшие классы пахнут»[363]. Наука это подтверждает — нет, безусловно, не то, что низшие классы пахнут, а то, что людям кажется, что они чувствуют запах.

Моральный психолог Джонатан Хайдт считает, что чем более человек склонен к бытовой брезгливости, тем более консервативен он в социальном плане. Он проиллюстрировал это, попросив людей пройти тест с использованием пересмотренной шкалы отвращения. Тех, кто проходил тест, просили выразить степень согласия или несогласия с определенными утверждениями по шкале от 0 до 4, где 0 — «категорически не согласен (абсолютно мне не свойственно)», а 4 — «категорически согласен (очень мне свойственно)». Утверждения были самыми разными, например: «Мне неприятно слышать, как кто-то прочищает горло от слизи [sic]» или «Даже будучи голодным, я бы отказался от тарелки любимого супа, если бы его помешивали бывшей в употреблении, но затем тщательно вымытой мухобойкой». Затем участникам предлагалось оценить несколько сценариев на предмет того, насколько отвратительными они им кажутся, опять же по шкале от 0 до 4. Среди сценариев были: «Вы заметили личинок на куске мяса в мусорном баке на улице» или «Вы узнали, что ваш друг меняет нижнее белье только раз в неделю»[364]. Выяснилось, что те, у кого в ответах было много четверок, как правило, более консервативны, чем те, у кого в ответах было много нулей[365].

У теста есть свои недостатки. Во-первых, сами вопросы шкалы отвращения — продукт преимущественно белой среднеклассовой культуры, воспитанной американскими колледжами. Опросник ориентирован на западные чувства, например он предполагает, что все носят нижнее белье или имеют роскошь менять его каждый день. Во-вторых, история теста демонстрирует, как отвращение может меняться даже за небольшой промежуток времени. Оригинальный тест (Disgust Scale) включал пункт: «Я считаю гомосексуальные контакты аморальными». Теперь этого пункта нет. Даже консервативно настроенные граждане в большинстве своем привыкли к тому, что в США представители ЛГБТК+ живут и работают бок о бок с гетеросексуалами[366]. Более поздние тесты других исследователей показали, что идея отвращения, или неприятия, в равной степени связана с чистотой и с правыми взглядами[367]. В действительности, если внимательно отнестись к постановке вопросов, выяснится, что люди радикально левых взглядов испытывают не меньшее отвращение к происходящему вокруг, чем люди правых взглядов[368].

С этим частично связано то, как глубоко сейчас поляризована политика в большинстве стран мира. Вне зависимости от вашей самоидентификации с левыми или правыми, политическая идентичность все чаще определяется острой реакцией на все, что кажется «нечистым». Как белый мужчина, считающий, что женщины и меньшинства на каждом шагу получают льготы и послабления, вы, скорее всего, будете рассматривать такое положение дел как инфекцию, от которой необходимо излечиться. Если вы выступаете за расовое равенство и равенство полов или участвуете в кампании по защите окружающей среды, то, вероятно, будете рассматривать тех, кто с вами не согласен, и все, за что они выступают, как заразу, прыщ на лице всеобщей справедливости, который пора выдавить.