Эмоциональный мозг

По-видимому наиболее обоснованным в настоящее время является представление о гипнозе как о частном случае имитационного поведения. Человек в гипнозе (ведомый) отказывается от самостоятельности и переносит ответственность за ситуацию на гипнотизера (лидера), сохраняя ответственность перед ним за выполнение внушения [Hunt, 1979].

По данным В. А. Бакеева [1971, 1974], тревожность положительно коррелирует с внушаемостью у 83,5 % исследованных лиц. Отдаваясь гипнозу, субъект переходит из ситуации информационного дефицита к полноте информации о том, что и как ему следует делать, поскольку источником такой информации становится не противоречивая действительность, а «всезнающий» лидер — гипнотизер. Естественно, что такой переход сопровождается возникновением весьма положительного эмоционального состояния. Тесная связь нервного аппарата положительных эмоций с механизмами тормозных (деактивирующих) влияний на высшие отделы мозга значительно облегчает развитие гипнотического сна в случаях, когда гипнотизер делает соответствующее внушение. Сон — вторичное следствие гипнотического состояния, а не первичный механизм, делающий внушение возможным и эффективным. Наблюдающаяся корреляция между глубиной гипнотического сна и действенностью внушения свидетельствует лишь о наличии общего механизма в основе этих двух симптомов, а отнюдь не о причинной зависимости внушаемости от глубины сна.

К сожалению, фактические данные о мозговых механизмах воли остаются крайне ограниченными. Для бихевиоризма воля просто не существует, ей нет места в системе «стимул — подкрепление» (поощрение или наказание). Менее решительно настроенные нейрофизиологи хотя и не отрицают самого факта наличия воли, но растворяют ее роль в крайне расплывчатых определениях. Например, какой реальный физиологический и психологический смысл несет определение X. Дельгадо, по мнению которого «роль воли сводится к тому, чтобы привести в действие уже сложившиеся механизмы двигательных актов» [Дельгадо, 1971, с. 186]. Мы не находим места для воли и даже упоминания о ней ни в одной из физиологических схем интегративной деятельности мозга, будь то принцип Т-О-Т-Е К. Прибрама или функциональная система П. К. Анохина. Неудивительно, что тем исследователям, которые отказываются последовать за Б. Ф. Скиннером и просто вычеркнуть волю из системы понятий о деятельности мозга, остается лишь констатировать неспособность современной физиологии сказать что-либо достоверное о связи воли с мозговыми механизмами.

В свете представлений о решающей роли четырех мозговых структур функции «эмоциональной» подсистемы гиппокамп — миндалина соответствуют роли эмоций в организации поведения: его ориентации на удовлетворение актуальной потребности с учетом наличной ситуации (миндалина) и расширением диапазона значимых внешних стимулов (гиппокамп). Подсистему фронтальная кора — гипоталамус можно рассматривать как церебральный субстрат воли, поскольку эта подсистема способствует стабилизации поведения, направляя его на удовлетворение доминирующей потребности, несмотря на неблагоприятный прогноз и конкурирующие мотивы. Повреждение именно этих двух образований делает поведение выражение «безвольным», поскольку нарушается способность выбора между конкурирующими мотивациями, между высоко значимыми и мало значимыми сигналами.