Эмпат

За время монолога Ильзе Анья не проронила ни слова: говорила медсестра убедительно, четко и конкретно. А потому и надобности что-либо уточнять не возникло. Хотя, если бы и возникло, Анья вряд ли решилась бы что произнести: сморозить глупость не хотелось. Потому, когда Ильзе предложила ей задать интересующие вопросы, Анья отрицательно покачала головой и… с облегчением проводила Ильзу взглядом в коридор.

Анья принялась за работу.

Копошась в архивах, перебирая данные, Анья просидела до позднего вечера. В восемь часов заглянул доктор Бергман и велел прекращать трудиться в поте лица и идти домой. Анья до того увлеклась расстановкой аккуратно подшитых переплетов в алфавитном порядке, а также сверкой их содержимого с информацией, содержащейся в базе компьютера, что совсем потеряла счет времени. Анья собралась и пошла домой, да не к себе. К бабушке с дедушкой, у которых Анью дожидался юный подопечный, а также обещанный родственникам разговор.

– Ты уверена?! – воскликнула бабушка, как только услышала, где стажируется внучка.

– Уверена, бабушка. – Анья отпила горячего чая и поставила чашку на блюдце: на вручную расписанное блюдце.

– Но это же непросто! Там же…там же люди… со сложной судьбой, – была как всегда деликатна бабуля.

Анья улыбнулась.

– У меня профессия такая, бабушка: помогать людям со сложной судьбой.

– А как с устройством? Все официально, документально заверено? – был куда более рационален дедушка, профессор и доктор экономически наук. Амбрус Михельсон преподавал в одном и таллинских университетов. Высокий, поджарый, величавый – королевская осанка в их семье передавалась по наследству, – с густыми белоснежными волосами, внешне, да и не только, он идеально гармонировал с женой.

Дедушка сидел перед ней за столом в домашних штанах и в футболке-поло и, поглаживая аккуратно подстриженную бородку, с особым пристрастием заглядывал в глаза.

– И кто этот доктор Бергман? Ему можно доверять?

Анья заверила, что можно, что Анью посоветовал ему профессор Андерсон, а профессор Андерсон дедушке нравился, потому он слегка успокоился.

Она еще не много поотвечала на вопросы, в процессе допила свой чай с чабрецом, и, забрав, как оказалось, пугливого котенка, который «не переставая прятался по всевозможным укромным уголкам», поехала к себе.

– Как доедешь, обязательно позвони! – велела на прощание госпожа Михельсон.

Анья позвонила.

Та же мышиная возня продолжилась на следующий день. Анья сортировала анкетные данные и вводила, что нужно, в базу, когда в руки попалась очередная анкета. Внимание привлекло имя: Рейнард.

Рейнард. Так звали того желтоглазого психопата, который устроил в столовой едва ли не смертельное представление. Анья посмотрела на фотографию, приклеенную на первой странице – это был он. Хлесткий, проникновенный взгляд, выражение лица, явно делающего одолжение. Не захочешь, узнаешь.

Анья прочитала: «Рейнард Либлик. Дата рождения: 25.03.1988. Место рождения: Тарту, Эстония. Диагноз: диссоциальное расстройство личности отягощенной формы, с агрессией, переходящей в физическое насилие. Симптомы: девиантное поведение, слабый контроль действий, извращенность аффекта, нарушение границ, эмоциональная неустойчивость, непризнание общепринятых моральных ценностей, провокатор конфликтов, отсутствие критики своего поведения, отсутствие эмпатии, отсутствие жалости, отсутствие принципов…».

Список внушительный и он продолжался.

«Подозрения на…». А здесь пустота. Отчего-то не дописали.

Анья перелистнула страницу.

ОСУЖДЕН. Намеренное нанесение увечий, повлекших за собой летальный исход. Агрессивное избиение. Вину не признал, в содеянном не раскаялся.

ОСУЖДЕН. Жестокое убийство. Вину не признал, в содеянном не раскаялся.

Дважды направлялся в колонию строгого режима и дважды перенаправлялся в реабилитационные центры. В первый раз, не просидев и года. Во второй: спустя два года. Как так? Тогда почему не сразу? А до того – колонии для малолетних. Множество мелких правонарушений: нарушение порядка, скоростного режима, воровство… В результате, множество «повесток» на принудительное лечение к психотерапевту. Конечно же, не проходил. А если и проходил, то с печальным исходом. Для обратной стороны.

«Психотерапевт отказался.

Отказался…

Отказался…»

И Анья понимала почему. Ассоциальные личности – тонкие психологи, они хорошо разбираются в людях. И если специалист не опытен в общении с подобным пациентом, пациент их просто съедал: расковыривал душу, узнавал сокровенное, причинял такую адскую боль,…которую в детстве причиняли ему.

Анья ни за что бы такого не взяла. Потому что в голове у такого – черная дыра. Забитая болью, депрессией и страданиями.

В клинику доктора Бергмана Рейнард Либлик так же попал в принудительном порядке. До того были другие клиники, больницы, центры. Почему он в них не задержался?

Анья покачала головой: куча белых пятен, куча неясностей.

«Подозрения на…». И снова та же фраза. Неоконченная. Написанная кривыми размашистыми буквами. К слову, подчерк везде разный, было видно, что писали разные специалисты.