Эмпат

Начиная задаваться вопросами, Анья добралась до клиники и, перед тем как пойти в архив, решила показаться доктору Бергману на глаза. Во-первых, следовало сказать, что «да», она остается. Пускай не считает ее пугливой. Во-вторых,…вдруг он вновь возьмет ее на интересное задание?

Так и вышло. Взял. Они направились по белоснежным коридорам к ожидающей в приемной женщине, которая страдала симулятивным расстройством или иначе синдромом Мюнхгаузена.

Проблема Кристел заключалась в том, что она, мать-одиночка, совершала много нелицеприятных поступков, чтобы привлечь внимание бывшего мужа. Например, травила себя и своего ребенка.

Поначалу Кристел, как могла, пыталась попасть в больницу сама: ломала пальцы, падала, обжигала руки. Однако этого ей оказалось мало: когда личностный ресурс себя исчерпал, Кристел переключилась на дитя… Такие пациенты составляли особую разновидность «симуляторов»: они вредили не только себе, но и окружающим, дабы получить необходимое внимание. Любовь, заботу, ласку. Мол, «посмотри, до чего ты довел, посмотри: наш ребенок в больнице». И бывший муж подключался, на чувствах вины оказывал помощь: подарки, деньги, поддержку…

Внимание. Оно ценилось превыше всего. Кристел жалели, ей сочувствовали, окружали заботой все: муж, родные, друзья.

Пришла Кристел вместе с сестрой. В светлом кабинете, на мягких диванчиках, сестры сидели напротив них, огороженные журнальным столиком.

Ребенка у нее отобрали: столь частые страдания девочки, после очередного «визита» в больницу, вызвали подозрения медиков. А саму отправили на лечение. Симпатичная брюнетка с вьющимися волосами. Как могла пойти на такое?

На протяжении всего сеанса Анья чувствовала утомляющую тяжесть. Словно горы усталости обрушились на плечи, и она не могла их с себя согнать. Силы ее покидали. Каждый раз, как тревожная пациентка заглядывала Анье в глаза, Анья глаза отводила. Взгляд глубоких синих глаз не был просящим, не был потерянным, он казался требовательным. Только что она могла от Аньи требовать?

Невзирая на разумные доводы, Анью не покидало стойкое ощущение, что Кристел сосредоточилась именно на ней и будто пыталась поймать глазами. Захватить сознанием, подавить посредством разума и, подчинив своим желаниям, замотать в толстенный кокон. Только Анья ей не давалась: отводя от нее глаза, Анья ускользала в решающий момент.

По окончанию сеанса Анья переговорила с доктором Бергманом и вышла из приемной. Она намеревалась отправиться в архив, теперь он превратился в ее личную каморку, но тут остановилась: слух зацепился за кое-что интересное. Необычное. Те же удивительные звуки Анья слышала на подходе сюда.

Анья посмотрела в конец прохода: в сторону обратную той, в которую предстояло идти. А затем и сама прошла вперед по тонущему в свете коридору в направлении сплошных вертикальных окон.

Анья вышла к балюстраде.

Красивое ограждение из белого камня огораживало площадку второго этажа. С этой точки открывался вид на первый. Анья посмотрела вниз и увидела то, о чем и подумала.

Небольшое зальное пространство, со всех сторон украшенное растительностью: большие и маленькие кадки с высокими и не очень растениями расположились по всему периметру. Интересные витражные стекла, добавляя ярких мерцающих красок, поднимались на два этажа. Зал походил на оранжерею: уютную, зеленую, остекленную, в которой по центру, добавляя комфорта, лежал внушительный прямоугольный ковер. И на нем играли дети.

Вот чьи голоса Анья слышала, вот откуда шум. Внизу организовали детский уголок.

Пятеро ребят четырех-шести лет рассыпались, словно бисерины по полу. Кто-то играл, кто-то рисовал, кто-то крутился у спортивных горок, объединенных с магнитно-маркерными досками – Анья приметила много игрушек. От развивающих головоломок до развлекающих конструкторов, от кубиков до игрушечных домиков.

Анья огляделась в поисках лестницы и отыскала целых две. Немного поодаль, справа и слева, вниз уходили дугообразные марши. Словно ручки кувшина из застывшей глины они огибали помещение с двух концов.

Сместившись влево, Анья стала спускаться.

Оказавшись на первом этаже, Анья по-новому увидела пространство: если по левую руку возвышались окна, то по правую, под балюстрадой, были припрятаны остекленные перегородки. Через них, с нижнего этажа, проглядывалась детская комната. Там же находились двери. Таким образом, попасть сюда можно было, как «сверху», так и «снизу».

На другом конце зала Анья приметила молодую шатенку-медсестру, по-видимому, дежурную. В клинике Анью визуально знали, если не все, то многие. Но она все равно кивнула девушке и показала именной бейдж, который с некоторых пор висел у нее на блузке. А затем, подумав, направилась к ней.

– Это дети с посттравматическим стрессом, – ответила медсестра на вопрос, что за ребята здесь собрались. – У каждого свои причины переживаний: у кого-то домашнее насилие, унижения, страхи, постоянное нервное перенапряжение. Травмы разные, и мы работаем с ними.