Эмпатия

– По крайней мере, своё земляничное вино она оплачивает сама. Не спрашивай, как она это делает. Не нуди, что супругам государственных служащих запрещено заниматься коммерцией. Пусть её сестра раз в неделю увозит лилии и хризантемы охапками в мегаполис. Я проверил, лишних движений по банковским счетам у обоих нет. За это не сажают и не лишают льгот. Пусть развлекаются. Не лезь к ней. Марине нужна отдушина. Меньше свободного времени – меньше расспросов. Оставь её в покое, ей и так несладко! – Синий тогда в первый и последний раз повысил на него голос.

Алекс всего-то предложил скосить цветы и засадить всё многолетним газоном. Аккуратно и скромно. В этой новой жизни главное – не выделяться.

В деревне отставных полицейских, шпионов и кого-то там ещё, чьи личные данные не найти в общем доступе, было тихо, свежо и зелено. Три часа полёта от Москвы, и перед глазами открывалась идеальная картинка садово-огородного товарищества прошлого века.

Отдельные деревянные двухэтажные дома, клумбы под окнами, деревья на тротуарах. И высокие заборы, и максимальная степень защиты тех, кто когда-то занимался делами государственной важности. Закрытые каналы связи, запрет на кабели и приёмники «Эмпатии», охрана с воздуха и на земле двадцать четыре часа в сутки. Гости – только по предварительному согласованию с указанием времени прибытия и отъезда.

Дорогой заповедник для экс-госслужащих. Насколько Алекс знал, грунт сюда привозили со всей России, с незаражённых земель. Саженцы выращивали в лаборатории, даже за травой ухаживали биологи с научными степенями.

Дешевле было уничтожить всех, кто имел доступ к государственной тайне. Но логично предположить, что преемников в таком случае больше не смогли бы найти.

Холодов с семьёй попал в программу с неофициальным названием «идеальная пенсия» благодаря заступничеству Лесного. Можно сказать, что повезло. Если не знать истинной причины.

А ведь когда переводился из службы воздушной дорожной полиции в отдел расследования тяжких преступлений, он думал, что будет умирать от скуки и безделья. Почти умер. По-настоящему.

Глава 8. Розы

Когда Алекс зашёл в дом, никто и не заметил. В гостиной за накрытым столом обсуждали предстоящую ярмарку в Посёлке. Судя по репликам, в этом году все шансы на победу были у Анастасии Никитичны, едкой пенсионерки, которая жила на окраине и выращивала гигантские тыквы полметра радиусом. Она была ещё и самой пожилой в сообществе Посёлка, как его называли сами жильцы. Так что первое место ей – это и дань уважения, и не обидно для остальных. Настоящая борьба шла за второе и третье места.

– Нет, ну правда, виноград Соболевых? – Соседка Диана Лисова закатила глаза. – Два года подряд? Это уже перебор. К тому же я слышала, что они заказывали генномодифицированные саженцы из Китая. Они и на бетоне расти могут.

– Дорогая, меньше слушай сплетниц в вашем книжном клубе, – осторожно возразил её муж Филипп.

Контрастная парочка. Полная Диана с ярким макияжем, высокой налакированной причёской и крупными яркими украшениями выглядела как новогодняя ёлка. Завистливая и любопытная, она набивалась в друзья всем, кто не успевал сбежать при её появлении. Алекс её терпеть не мог. Он подозревал, то, что она спрашивает, и то, что хочет выведать, – это две большие разницы. Наверно, поэтому Марина и приглашала Лисовых в гости.

Зато Филипп, на полголовы ниже своей крикливой спутницы жизни, напоминал колобка из одноимённой детской сказки. Он говорил тихо, мало и по делу. Оживлялся только во время разговоров об удобрениях, поливе и лопатах. Холодов даже уважал его за это: человек разбирался в том, чем занимался, и не упускал ни одного шанса повысить квалификацию. Это логично.

– Добрый вечер. Марина, с днём рождения. – Алекс нёс розы перед собой, как щит.

– Какие люди! Посмотрите, кто к нам присоединился. – Жена Холодова была уже изрядно под хмельком.

Марина поднялась из-за стола, подошла к мужу, позволила дежурно чмокнуть себя в щёку. Тонкая, высокая, с вытянутым лицом и жгучими карими глазами, она напоминала гречанок с картин времён античности. Она прекрасно об этом знала, потому и надела сегодня длинное красное платье без рукавов с вертикальными складками и миниатюрным поясом. Ещё распустила каштановые волосы, она никогда не стриглась, локоны доходили до пояса. Неуместная. Так она раньше себя называла и добавляла, что лучше бы родилась на пару веков раньше. Если бы не стала живописцем, то чьей-нибудь музой – точно.

– Тебе доставили подарок? Извини, я сам не успел, работы много. – Алекс не забыл наставления Синего.