Empire of Liberty: A History of the Early Republic, 1789-1815

ВСЕГДА целью любого культурного мероприятия в послереволюционные годы было воспитание правильных чувств у зрителей. По словам Джефферсона, "подражание", когда человек видит образцы добродетели и стремится превзойти их, является лучшим средством воспитания добродетели в обществе.34 Поощрялось все, что могло вызвать патриотические и республиканские чувства, например, просмотр статуи Вашингтона или одного из его многочисленных портретов, и критиковалось все, что напоминало о европейской распущенности и роскоши, даже такое, казалось бы, безобидное, как полумесячные чайные собрания в Бостоне в 1780-х годах. В 1783 году Джереми Белкнап призвал Конгресс выставить все трофеи, захваченные у англичан во время войны, поскольку их вид "раздует пламя свободы и независимости".35 В 1787 году новоанглийские основатели Мариетты (штат Огайо), стремясь вдохнуть в новых поселенцев правильный дух, назвали общественные площади города Капитолием и Квадрану в подражание Римской республике. С такой же надеждой привить правильные республиканские взгляды Джефферсон в 1780-х годах предложил несколько необычных классических названий, в том числе Ассенизипия, Пелизипия и Херронес, для новых штатов на Западе.

По сравнению с экстравагантными французскими усилиями, предпринятыми в последующие годы под руководством Жака-Луи Давида, чтобы поставить искусство на службу революции и республиканизму, американские попытки использовать изобразительное искусство во имя своей революции и новой республики могут показаться бледными и слабыми.36 Однако в контексте неразвитой провинциальной Америки XVIII века и ее относительного отсутствия опыта в искусстве, цели и достижения американских революционеров поистине поразительны.

На первый взгляд, создание такого монументального города, как Вашингтон, посреди пустыни невероятно. Но оно становится понятным в свете неоклассических устремлений Америки, выраженных, например, в видении поэтом Дэвидом Хамфрисом Соединенных Штатов как возрождения древнеримской республики. "То, что Рим, некогда добродетельный, видел, это дает нам сейчас - / Героев и государственных деятелей, ужасных от плуга".37 Даже маленький Гус-Крик у Потомака был переименован в Тибр.38

Вероятно, ни один американец не оказал такого влияния на общественную архитектуру Америки, как Джефферсон, и никто не подчеркивал моральные и общественные цели искусства больше, чем он. По его словам, он был "энтузиастом в вопросах искусства", и из всех искусств архитектура была его особым "наслаждением". Он считал, что ничто не показывает так много, как "это прекрасное искусство", и провел всю свою жизнь, "возводя и снося" здания. (Действительно, американцы в этот период почти полностью интересовались архитектурными экстерьерами и уделяли очень мало времени дизайну интерьеров).39

В 1780-х годах Джефферсон из Франции убеждал своих коллег из Вирджинии возвести в Ричмонде в качестве новой столицы штата великолепную копию Maison Carrée, римского храма в Ниме, построенного в I веке н. э. Это классическое здание, объяснял он, "радует всех на протяжении почти двух тысяч лет" и станет идеальной моделью для республиканской Америки. И действительно, целью возведения такого римского храма среди грязных улиц захолустного городка в Вирджинии, по словам Джефферсона, было "улучшить вкус моих соотечественников, повысить их репутацию, примирить их с уважением всего мира и обеспечить им его похвалу".40 Неважно, что виргинцам пришлось прервать свои первоначальные планы и снести часть того, что они начали строить, чтобы освободить место для модели Джефферсона. Неважно и то, что римский храм было трудно отапливать, а акустика была невозможна. Другие соображения имели большее значение. Возведя капитолий в Вирджинии, Джефферсон единолично повлиял на классический стиль общественных зданий в Америке. И он же помог установить моральное и гражданское бремя для искусства, которое будет трудно выдержать в последующие годы.

КУЛЬТУРНЫЕ РЕЛИКИ этих неоклассических мечтаний все еще с американцами: не только в бесконечном количестве греческих и римских храмов, но и в названиях таких городов, как Афины, Рим, Сиракузы и Троя; в обозначении политических институтов, таких как капитолий и сенат; в политических символах, таких как богиня Свобода и многочисленные латинские девизы; а также в поэзии и песнях, таких как "Hail Columbia". Но дух, который когда-то вдохновлял эти вещи, смысл, который они имели для революционеров, был утрачен и ослабевал даже в то время, когда они создавались. Действительно, большая часть культуры, унаследованной от революционного периода, осталась лишь как неловкое напоминание о краткости классического века Америки.