Empire of Liberty: A History of the Early Republic, 1789-1815

Министр финансов Галлатин в кабинете министров, возможно, и не имел ошибочного мнения об эмбарго, но он определенно сомневался в нем. Поскольку он предвидел возможные последствия эмбарго - "лишения, страдания, доходы, влияние на врага, политика внутри страны, и т. д.", - он хотел, чтобы оно было временным и предназначалось только для того, чтобы отозвать американские корабли и безопасно доставить их в порт; более того, если эмбарго будет постоянным, он предпочтет вступить в войну. Возможно, благодаря своему глубокому пониманию того, как работает экономика, которое не разделяли ни Джефферсон, ни Мэдисон, он осознавал, что судьбоносные действия правительств часто приводят к непредвиденным последствиям. Он предупреждал Джефферсона, что "правительственные запреты всегда приносят больше вреда, чем было рассчитано; и не без колебаний можно сказать, что государственный деятель должен опасаться регулировать заботы отдельных людей, как будто он может делать это лучше, чем они сами".78 Это был хороший совет республиканцев, но Джефферсон его проигнорировал.

Не совсем ясно, что Джефферсон и Мэдисон, которые были архитекторами эмбарго, продумали его последствия. Хотя Мэдисон с большим энтузиазмом поддержал эту меру, Джефферсон, безусловно, разделял веру республиканцев в то, что почти все предпочтительнее войны, особенно если эта война должна вестись против сильного и мощного врага, а не против слабой Испании или мелкого барбарийского государства-изгоя. "Поскольку мы не можем противостоять британцам равной физической силой, - как позже выразился Джефферсон, - мы должны обеспечить ее другими средствами" - будь то торпеды для подводных лодок Роберта Фултона или удержание американского экспорта.79 Поскольку приказы и указы воюющих сторон ставили нейтральную американскую торговлю в безвыходное положение, он считал, что эмбарго может дать время для дипломатического урегулирования.

Вместо того чтобы президент сам объяснил стране и Конгрессу причины столь экстремального поступка, государственный секретарь Мэдисон взял на себя эту задачу в трех анонимных статьях, опубликованных в вашингтонской National Intelligencer, проадминистративной газете, через несколько дней после введения эмбарго. Эмбарго, писал Мэдисон, было "мерой мира и предосторожности", без "тени предлога, чтобы сделать его причиной войны". Это была своего рода проверка республиканского характера Америки в мире враждебных монархий. "Пусть этот пример научит мир, что наша твердость равна нашей умеренности; что, прибегнув к мере, справедливой самой по себе и адекватной ее цели, мы не уклонимся от жертв, которых честь и благо нашей нации требуют от добродетельных и верных граждан". Опираясь на свое республиканское понимание контраста политических экономик Америки и Британии, Мэдисон утверждал, что, хотя эмбарго лишит американцев некоторых "излишеств" британского производства , британцы "почувствуют недостаток в предметах первой необходимости". Америка была благословлена. Ей не пришлось выбирать, как другим пострадавшим странам, "между изящной покорностью и войной". С помощью эмбарго благосклонное провидение предоставило Америке "счастливое средство избежать и того, и другого". Этот эксперимент может даже привести к созданию торгового мира, о котором американцы мечтали со времен типового договора 1776 года. Эмбарго", - сказал Мэдисон, - "в то время как оно защищает наши основные ресурсы, будет иметь побочный эффект, заставляя все нации быть заинтересованными в изменении системы, которая вытеснила нашу торговлю за океан". Другими словами, Мэдисон, по-видимому, рассматривал эмбарго как возможность начать осуществление просвещенной мечты о преобразовании характера международных отношений.80

Хотя Джефферсон со временем стал разделять грандиозное видение Мэдисона, вначале он рассматривал эмбарго не более чем оборонительное средство для предотвращения захвата американских кораблей, грузов и моряков. "Главные цели эмбарго, - сказал он губернатору Вирджинии в марте 1808 года, - это уберечь наши корабли и моряков от опасности".81 Он считал, что эмбарго на определенный срок - "меньшее зло, чем война. Но через некоторое время оно перестанет быть таковым".82 Тем временем, однако, он полагал, что прекращение американской торговли может оказать давление на две воюющие стороны, Великобританию и Францию, чтобы договориться об "отказе от неприятных декретов". Соединенные Штаты будут готовиться к войне с той страной, которая откажется снять ограничения на американскую торговлю - хотя Джефферсон и Мэдисон прекрасно понимали, что эмбарго вредит Британии больше, чем Франции, и что именно с Британией они будут воевать, если Соединенные Штаты вступят в войну.83 Чтобы подготовиться к такой возможности войны, Конгресс выделил 4 миллиона долларов на восемь новых полков для армии США, доведя ее численность до десяти тысяч человек, новое оружие для ополчения, 188 дополнительных канонерских лодок и укрепление портов.