Empire of Liberty: A History of the Early Republic, 1789-1815

Возможно, война принесет пользу. Некоторые предсказывали, что она уничтожит партии и объединит страну. "Различие между федералистами и республиканцами исчезнет, - заявил Феликс Гранди в мае 1812 года, - объединенная энергия народа будет приведена в действие; вопрос будет стоять так: вы за свою страну или против нее?"22 Некоторые республиканцы даже стали рассматривать войну как необходимый восстановительный акт - как средство очищения американцев от их денежной жадности и кажущейся ненасытной любви к коммерции и зарабатыванию денег. Они надеялись, что война с Англией освежит национальный характер, уменьшит чрезмерный эгоизм людей и возродит республиканство23.23 "Война, - писал в 1811 году предприимчивый балтиморский журналист Хезекия Найлс, - очистит политическую атмосферу. . . . Все общественные добродетели будут облагорожены и освящены; и мы снова увидим во главе дел граждан, которые могут соперничать с бессмертными людьми 1776 года". Когда конгрессмену из Мэриленда сказали, что война может быть дорогой, он ответил с негодованием. "Что такое деньги?" - сказал он. "Что такое все наше имущество по сравнению с нашей честью и свободой?" Американцы должны отбросить свои партийные разногласия и заботу о прибыли, призывали редакторы газеты Richmond Enquirer. "Забудьте о себе, - говорили они, - и подумайте об Америке".24

Поскольку республиканцы считали, что война - это угроза республиканским принципам, какая бы война ни велась, она должна была отличаться от войн, которые знал Старый Свет. Как отметил в самом начале министр финансов Альберт Галлатин, республиканцы должны были вести войну, не способствуя "порокам, неотделимым от нее... долгам, вечному налогообложению, военным учреждениям и другим развращающим или антиреспубликанским привычкам и институтам".25

Хотя республиканцы в Конгрессе знали, что вооруженные силы страны не готовы ни к каким боевым действиям, их, тем не менее, гораздо больше волновала угроза, которую американские военные могут представлять для Соединенных Штатов, чем для Великобритании. Армии и флоты, по словам Джона Тейлора из Каролины, "служат только для возбуждения войн, растраты денег и распространения коррупции".26 Таким образом, республиканцы готовились к войне самым любопытным и несерьезным образом. Они укрепили армию и флот в 1807 году, но в 1810 году задумались, действительно ли им нужны эти военные усиления, хотя возможность войны все еще витала в воздухе.27 Поскольку армии и флоты стоят денег, их укрепление означало новые налоги, а это не то, за что голосовали добропорядочные республиканцы.

Весной 1810 года республиканский конгресс, столкнувшись с дилеммой повышения налогов, решил вместо этого обсудить возможность сокращения всех дорогостоящих вооруженных сил. Джон Тейлор из Южной Каролины (не путать с виргинским Джоном Тейлором из Каролины) хотел значительно сократить армию и законсервировать весь флот, за исключением тех судов, которые использовались для перевозки депеш. Поскольку страна фактически не находилась в состоянии войны, говорил конгрессмен Ричард М. Джонсон из Кентукки, в армии не было необходимости. "Пока вы их не используете, армия и флот в мирное время являются двигателями угнетения". Однако уже на следующем дыхании Джонсон, в соответствии со своей ястребиной репутацией, был готов вступить в войну одновременно против Британии и Франции. Его коллега из Кентукки, Сэмюэл Макки, заявил, что "даже если бы война была несомненной, было бы совершенно излишне держать наготове это учреждение". "Для защиты от иностранного врага" он предпочитал ополчение - гражданских солдат, "выносливых сынов страны" - развращенным отбросам регулярной армии. "Разве какой-нибудь джентльмен согласится отдать защиту всего, что ему дорого, людям, которые коротают свои дни в лагерях и в самой роскошной праздности и пороке?" Что касается военно-морского флота, то какая у него может быть цель? Поскольку он никогда не сможет быть достаточно большим, чтобы противостоять британскому флоту, лучше, чтобы у Соединенных Штатов его вообще не было. Поскольку существование военных учреждений только порождало войны, которые, в свою очередь, усиливали исполнительную власть, Макки хотел сократить американские вооруженные силы так резко, как только мог. Конгрессмен Мейкон заявил, что армию нельзя просто сократить, ее следует упразднить. Но Конгресс не хотел заходить так далеко и с перевесом два к одному проголосовал лишь за сокращение армии и флота, но не за их полную ликвидацию.28

Однако после того, как в 1810 году в двенадцатый Конгресс было избрано больше "ястребов войны", разговоры о войне становились все более и более распространенными. Тем не менее республиканцы в Конгрессе по-прежнему не желали признавать последствия вступления в войну, поэтому они медлили и спорили.