Эндшпиль

- Джентльмены, в свете вышеизложенного, я принял решение обратиться к военным, - суперинтендант Майкл Лестрейд внимательно посмотрел на своих подчиненных, словно хотел уличить их в диссидентстве. Но все, от последнего констебля до инспектора смотрели на него с преданным видом, словно видели на его месте Его Величество Короля. Если кто-то и затаил в душе протест, внешне ничем этого не проявляли. Даже инспектор Кросс, ранее активно протестовавший против ареста Томаса Кларка, теперь молчал.

- Инспектор Кросс, вы назначаетесь главным от Особой Группы. Возьмете двух констеблей. В казармах найдете капитана Мюррея. С ним и его людьми арестуете заговорщиков, которые должны собраться в офисе Главпочтамта. В случае оказания вооруженного сопротивления патронов не жалеть, стрелять на поражение. Вам все ясно?

- Будет исполнено, сэр, - по-армейски бодро ответил Алекс. Стараясь не выдать своего истинного отношения к приказам Лестрейда, которого всегда считал недалеким честолюбцем, выбившимся наверх только благодаря сильным покровителям. Но никакие покровители не могут сделать из тупого служаки умного политика, и Майкл очередной раз доказал это, приказав арестовать Кларка. В результате оказался раскрыт единственный близкий к верхушке заговорщиков тайный агент, а в городе началось сильное брожение. Кроме того, как подозревал Кросс, эти действия обязательно спровоцируют ответные меры инсургентов[2]. Например, вместо совещания о готовящемся восстании, они просто устроят у Главпочтамта засаду. Поэтому особого желания находится там у Алекса не было. Но приказ есть приказ, тем более в такое сложное и тревожное время…

Капитан Мюррей, слегка прихрамывающий на раненую во время боев под Монсом ногу, невысокий, сухощавый брюнет с лицом истинно английского джентльмена, очень дотошно расспросил Алекса о полученном задании. После чего попросил четверть часа на подготовку. И рота вышла в город в предбоевом порядке. Впереди, держа винтовки наизготовку и внимательно осматривая застывших в удивлении от увиденного прохожих, шел передовой дозор. За ними шли основные силы роты. Но не привычной единой колонной, а двумя, идущими вплотную к домам. Сам капитан и его заместитель, первый лейтенант Адамс, шли каждый в своей колонне последними. Кросс и его два констебля пристроились сразу за капитаном, стараясь повторять все маневры идущих впереди военных. Таким порядком они и двигались по Сэквилл-стрит, причем Алекс даже и не пытался поторопить военных. Просто потому, что понимал – в лучшем случае они найдут в здании Главного почтамта только работников. А в худшем… об этом Кроссу не хотелось даже и думать. Потому что вся улица Сэквилл, застроенная каменными домами, представляла собой идеальное место для засады. Займи два дома, один напротив другого и стреляй солдат, как куропаток, на выбор.

Занятый размышлениями, инспектор не сразу понял, что не изменилось вокруг и почему негромко ругается, поминая господа бога и всех апостолов, словно подгулявший матрос, констебль Дженкинс. А осмотревшись и поняв, попытался догнать капитана. Но не успел. Тот, похоже и сам понял нечто и начал командовать… Но тоже опоздал. Раздался дробный грохочущий звук, словно какой-то великан рвал на части гигантское полотно. Упали несколько солдат. В щеку Алекса с силой, поранив до крови, ударил осколок кирпича. Кросс упал, откатившись к стене. Вокруг кричали, стреляли, падали солдаты.

Наконец стрельба затихла. Кросс приподнял голову и огляделся. Уцелевшие «томми»[3] пытались укрыться за трупами своих сослуживцев, стволами деревьев, притаится у стен домов. Не стреляя, потому что куда стрелять было никому не понятно. К тому же внезапно наступившая тишина, прерываемая только стонами раненых, пугала. Инсургенты, как оказалось могли действовать не хуже хорошо обученных солдат. Стрелять – тоже. Алекс на первый взгляд оценил число оставшихся в строю солдат не более чем в половину роты. Конечно, гарнизонная рота и не насчитывала полного состава в сотню нижних чинов, но бойцов шестьдесят в ней было. Шесть десятков английских стрелков с лучшими в мире винтовками Ли-Энфильда. И теперь половина из них лежит раненая или убитая, а противник исчез. Причем, кажется, не понеся никаких потерь. Кросс почувствовал, как по спине бежит струйка холодного пота… Кажется, все оказалось куда серьезнее, чем полагали в Замке[4] и в полицейском управлении Дублина.

- Алекс! – лежавший неподалеку капитан Мюррей, на правой штанине которого расплывалось кровавое пятно, окликнул Кросса, видимо заметив его движение. – Вы не ранены?

- Нет, - ответил Кросс.

- Похоже оба лейтенанта убиты. Принимайте командование и отводите роту к казармам. Если бунтовщики вернутся, они нас перестреляют, как сидячих уток.

- Вы полагаете, они ушли? – уточнил Кросс