Энеида (илл. А. Базилевича)

[151]Всё, всё ей сделалось постыло,
И жизнь казалась немила.
Себя кляла, Олимп костила,
Одежды царские рвала.
Амата, здравый смысл утратив,
С ума, по всем приметам, спятив
И волю дав своей хандре,
Забормотала ахинею.
Очкур накинула на шею,
Повесилась на очкуре.

[152]Конец Аматы басурманский

Лависю будто огорчил.
«Увы!» воскликнула по-пански
И ну дрочиться что есть сил.
Цветные платья рвет, швыряет,
Убор печальный примеряет.
Царевне черное под стать!
Мгновенно галкой нарядилась
И перед зеркальцем училась
Умильно хлипать и моргать.

[153]Об этом горестном уроне

Узнали в городе, в полках.
Латин, развалина, тихоня,
Едва держался на ногах.
Он по теченью плыть пустился
И столь плачевно искривился,
Что стал похожим на башмак.
Весть про Аматину кончину
Повергла всю латынь в кручину.
Смутился даже Турн, смельчак.

[154]Когда надумала царица

На шее затянуть очкур.
Пан Турн давай кричать, браниться,
Остервенел, как злобный кнур;
Руками машет с диким ревом,
К войскам несется — грозным словом
Прервать кровопролитный бой.
Послушны Турнову приказу,
Латинцы и рутулы сразу,
Утихомирясь, стали в строй.

[155]Эней обрадовался вести,

Что Турн выходит биться с ним;
Осклабясь, постоял на месте
И помахал копьем своим.
Прямой, как струнка, величавый,
Бывалый, дошлый, тертый, бравый, —
Ни дать ни взять — Нечёса-князь!^{199}Глазами все его сверлили,
Враги — и те его хвалили,
Свои ж любили, не боясь.

[156]Тут вожаков свирепых пара

Сошлись, вступить готовы в бой.
Зубами заскрипели яро,
Переглянувшись меж собой.
Со свистом сабельки взлетели,
Цок-цок! — лишь искры заблестели;
Один другого хворостят.
Пан Турн ударил, не робея,
Сбил кирею с плеча Энея.
Эней попятился назад.

[157]Опомнившись, врагу с наскока

Сто за сто отплатил Эней.
Чужой клинок в мгновенье ока
Он саблей разрубил своей.
Как Турну быть? Собрав отвагу,
Он думает — не дать ли тягу?
Нельзя без сабли воевать.
Давай бог ноги! Без оглядки
Рутулец Турн во все лопатки
Стал от Энея удирать.