Энеида (илл. А. Базилевича)

[162]«Что ж, быть по-твоему отныне!» —
Жене Юпитер отвечал.
Плясала с радости богиня,
А Зевс «метелицу» свистал.
Всё на безменах он развесил
И, чтоб никто не куролесил,
Ютурну отослал на дно.
Не смертных писана руками
Та книга Зевсова с судьбами,
В которой всё предрешено!

[163]На Турна наступает грозно

Эней с копьем наперевес.
Врагу кричит: «Сдавайся, поздно!
Теперь тебя не спрячет бес!
Как ни вертись — хоть серым волком
Оборотись ты тихомолком,
Хоть зайчиком проворным стань,
Хоть в небо лезь, ныряй хоть в воду, —
На дне морском сыщу и с ходу
Расплющу этакую дрянь!»

[164]Эней надменными речами

Нисколько Турна не смутил.
Пожав широкими плечами,
Он ус беспечно закрутил
И молвил: «Нечего хвалиться,
Покуда не в руках синица!
Я вовсе не тебя боюсь.
Но олимпийцы нами правят,
Они теснят меня и давят.
Лишь перед ними я смирюсь».

[165]Сказавши, повернулся круто

И камень в пять пудов берет.
Но понатужился, как будто
Рутулец Турн уже не тот.
Не прежняя в нем удаль, сила
Ему Юнона изменила,
А без богов — какой размах?
И камень изменил тяжелый!
Не долетев, он рухнул долу,
И Турна взял великий страх.

[166]Эней в счастливую годину

Копье покрепче раскачал
И Турну, гадовому сыну,
На память вечную послал.
Как за цыпленком ястреб дикий,
Гудя, свистя, несется пика
И в левый бок рутульца — тык!
Свалился Турн подобно жерди.
От боли корчась, ждет он смерти,
Клянет Олимп, как еретик.

[167]Латинцы громко ужаснулись,

Рутулы испустили клич,
Троянцы едко усмехнулись,
А боги пили магарыч.
Пан Турн одолевает муки,
К Энею простирает руки
И слово слезное речет:
«Не жизни я хочу подарка!
Твоя, Анхизович, припарка
За Стикс меня поволочет.

[168]Есть у меня родитель милый.

Он стар, беспомощен и хил;
С тоски сойдет небось в могилу!
Но мне уж этот свет постыл;
Как казака, тебя прошу я,
Мне милость окажи большую:
Когда умру, сражен тобой,
Отправь безжизненное тело
Отцу, — сверши благое дело! —
И выкуп можешь взять любой».

[169]Эней совсем преобразился,

Услышав горестную речь;
Он чуть было не прослезился,
И Турна миновал бы меч.
Но вдруг патронницу Палланта
По блеску золотого канта
Наш витязь опознал на нем,
Внезапным гневом пламенея;
И затряслись уста Энея,
И взор заполыхал огнем.