Энергетика истории. Этнополитическое исследование. Теория этногенеза

В рамках данного подхода к осмыслению капитализма он, конечно, не существовал как заметное явление, как цельный уклад – до Нового времени. Хотя отдельные его элементы присутствовали и ранее (личности, подобные Фуггеру, были во все времена), но внешние условия не благоприятствовали их развитию. Развитые рыночные отношения, частная собственность, крупные частные состояния – ещё не признаки капиталистического уклада. Определяющим моментом является – каким образом получатель прибыли её использует. Если избыток дохода сверх простого воспроизводства хозяйственного предприятия вкладывается не в его дальнейшее расширение, а идёт на любые другие цели, – это не капитализм. Так оно и было в докапиталистические времена. Богатые люди тратили свои доходы на потребление, на роскошь, на благотворительность или вкладывали свои средства в землю, откладывали в качестве сокровища. И так было не только на Востоке, но и в докапиталистической Европе. Напрасно некоторые историки пытаются провести какую-то непрерывную линию противостояния в этом вопросе между Западом и Востоком. Хорошо известен, к примеру, процесс «одворянивания» французской буржуазии, – когда разбогатевшие буржуа за большие деньги покупали должности в королевской администрации и суде, дающие дворянское достоинство; получив его, они отходили от дел, покупали замки и земли разорившегося старого дворянства и вели образ жизни сеньоров. То же происходило в Италии, где разбогатевшие банкиры и купцы вкладывали свои капиталы в покупку земли и титулов (в одном Неаполе появились сотни новоиспечённых маркизов, графов и герцогов). Похожий процесс развивался и в Германии.

Но в XIX веке капиталистический уклад в Европе, в отличие от всех прежних исторических эпох, укрепился и завоевал господство. Таким образом, капитализм имеет характер и всеобщий (по повсеместному распространению элементов и зародышей), и уникальный (по развитию этих зародышей в цельный и господствующий строй). В Европе сложились определённые исторические условия, в силу которых капитализм смог полностью развить свои потенции.

Достаточно очевидна связь развития капитализма с процессом обскурации. Якоб Фуггер – тип законченного этнического обскуранта. Общеизвестна большая роль протестантства, особенно кальвинизма, в становлении и утверждении капитализма. Макс Вебер даже считал этику пуританизма основой его развития. Протестантство есть упадническая форма христианства (религия, потерявшая реальную энергетическую связь с объектом своего поклонения). А в этническом плане его можно считать крупным шагом по пути суперэтнической обскурации. Кальвинизм же есть самая настоящая негативная система, т. е. общность обскурантов на базе негативной идеологии. В Европе капитализм развивался на протяжении всего Нового времени – с середины 2-го тысячелетия н. э. (начало фазы обскурации европейского суперэтноса). Но особенно бурно его развитие пошло с конца XVIII века (начало фазы обскурации ведущих европейских этносов). Эволюция капитализма, его нарастание и всё более ясное и законченно полное проявление по мере прогрессирования этнической обскурации, прекрасно иллюстрируется материалом очерков Зомбарта.

Зомбарт даёт обобщённые портреты «буржуа старого стиля» и современного капиталиста. Он разделяет их потому, что, по его мнению, предприниматели раннекапиталистической эпохи (до конца XVIII века) резко отличаются от того предпринимательского типа, который утвердился впоследствии. При этом оба типа суть именно капиталисты, т. е. соединяют в себе два качества – предприимчивость и мещанство. Признаки мещанства, по Зомбарту, – рационализм, мелочность и благоприличие. Вместо аристократической расточительности здесь главенствует идея сбережения, причём сбережения не вынужденного, а добровольного, «сбережения как добродетели». Рационализм охватывает всё: экономизация не только хозяйства, но и жизни (экономия времени, экономия сил), – «время – деньги». Верховное руководящее правило – полезность. Деловая мораль «становится составной частью мещанских добродетелей вместе с ростом капитализма. Отныне становится выгодным (из деловых соображений) культивировать известные добродетели или хоть по крайней мере носить их напоказ. Эти добродетели можно объединить в одном собирательном понятии: мещанская благопристойность». Лицемерие – неотъемлемая черта мещанской морали: «В деловых интересах достаточно, если считаешься благопристойным. Быть им во всяком случае недостаточно, нужно также считаться им»[64].