Enigma (СИ)

Все, что я хочу узнать, это ответы на каждый из них.

Код?

Почему Энигма?

Особенная?..

Кто я и зачем я ему?

Может он просто шизофреник, проходящий несуществующий квест?..

А главное – как мне пройти этот квест и выбраться живой из «лабораторной капсулы» Мака?

Чувствую себя подопытной крысой, загнанной в лабиринт, из которого нет выхода… последний вдох дарует мне полное забвение, и последнее, что я чувствую, это запах его тела – пряный, мужской, тяжелый и мужественный. Смешанный с моим.

Связанный. Связанный с моим.

Глава 3

– Все… Нереально?

– Что есть реальность? И как определить ее? Весь набор ощущений: зрительных, осязательных, обонятельных – это сигналы рецепторов, электрические импульсы, воспринятые мозгом. Фильм «Матрица»

Кэндис

У меня такое чувство, будто я вижу кошмар наяву, и не могу проснуться.

Более того, каждая мышца тела нагло парализована какой-то внутривенной дурью, что вкачал мне Карлайл, и я не в силах пошевелить даже кончиками пальцев. Не говоря уже о том, что не могу разжать губы и сделать полный глоток свежего воздуха… или воды, которой нуждается мое пересохшее горло.

Единственное, чем иногда удается управлять – отяжелевшие веки. Но лучше мне их не открывать, иначе не избежать очередного приступа тошноты, немого удушья, и всепоглощающей паники, заставляющей сердце замирать так, словно оно намерено остановиться.

Когда я все-таки решаюсь открыть глаза, то понимаю, что замурована под толстым слоем стекла, а темно-синий потолок кажется мне искаженным, затуманенным, через его прозрачную, но непробиваемую призму.

Вне всяких сомнений, это лабораторная капсула, и я нахожусь внутри нее, прямо как та девушка из моих воспоминаний, истекающая кровью.

Уверена, история знает много маньяков, случаев похищения, тиранов и садистов, держащих девушек взаперти – неважно: в вонючих подвалах или же «золотых клетках». Но именно меня угораздило попасть в лапы к особенному психу.

Он не использует женщин для удовлетворения своих физических потребностей, а просто помещает их в тесный кокон из непробиваемого стекла, позволяя своим жертвам в полной мере ощутить себя парализованной бабочкой, находящейся в плотно закрытой банке.

Отлично. Вот к чему привела собственная глупость. Карлайл, мать его, прав. Я и есть «овечка», в силу своей наивности, решившая, что такому мужчине, как Джеймс Грейсон, нужна девушка с моей «шикарной» родословной. Чем я думала? С чего взяла, что все эти нежные улыбки и затуманенные взгляды предназначались настоящей Кэндис, а не той кукле, с идеальным прошлым и генами, которую я выдумала для него?

Чрезмерная гордость не позволяет мне слишком долго корить себя и заниматься самобичеванием, уже через несколько секунд я с толикой обиды думаю о Джеймсе, и вспоминаю, с каким пренебрежением он смотрел на меня, в той темной комнате. Сколько отвращения было в его словах.

Черт… даже к самому «низшему» персоналу он обращался с большим уважением. Все в тоне его голоса, и в каждом отчеканенном слове, говорило мне о том, кто я для него теперь на самом деле.

Я не просто «лгунья»…

Я – грязь.

Грязь, об которую он испачкался.

Грязь, от которой ему не отмыться.

И Элиты, особо помешанные на чистоте крови, свято верят в то, что обмен биоматериалом с бесправными женщинами – это хуже, чем переспать с мужчиной, не будучи геем. Серьезно. Слышала от болтливых клиентов на прошлом месте работы, но сейчас это уже неважно, Джеймс наверняка уже забыл мое имя, и пытается жить прежней жизнью, в то время как я знакомлюсь со своей новой… ролью лабораторной мыши.

А что бывает с подобной мышью?

Она выходит из своей клетки исключительно по воле своего Исследователя, и то, только ради того, чтобы в очередной раз «выполнить его задание» за кусочек сыра.

Достаточно красочная аналогия для того, чтобы передать словами, как я сейчас себя чувствую?

И это я, человек, который больше всего на свете мечтал о свободе… если бы не гадость, вколотая Карлайлом, заковавшая мышцы в свинец, мое сердце взорвалось бы от боли. Я бы умерла и агония просто закончилась…

Было бы легче. Правда.

Не знаю, сколько еще времени пролежу в столь «амебном» состоянии, но понимаю, что еще чуть-чуть и у меня разовьется серьезная форма клаустрофобии.