Енисей - река сибирская

В семидесятых годах? Нет ли тут ошибки? Ведь даже Ермак со своей дружиной перевалил через Урал только в 1581 году. Выходит, что русские плавали к северным берегам Сибири еще до ее присоединения? Да, именно так и было. Недавние исследования академика Берга подтверждают это обстоятельство, говорящее о смелости и удивительном мореходном мастерстве наших предков, задолго до иностранных мореплавателей проникнувших в Карское море. Найдены старинные документы времен Ивана Грозного, в которых упоминается о возможности торговли в устье Енисея, причем из этих документов мы узнаем и забытое ныне древнее название этой реки — Исленди. Жаль, что история не сохранила нам имен первых русских людей, плававших так далеко на восток.

Простой казак Кондратий Курочкин сделал затем весьма важное открытие. Побывав в низовьях реки, он рассказал, что "падет (то-есть впадает) Енисей в морскую губу… и проезд с моря к енисейскому устью есть" и что, кроме того, "большими кораблями из моря в Енисей пройти мочно".

Это открытие было сделано в 1610 году. Представим на минуту те отдаленные времена. Минин и Пожарский еще не начинали тогда своего похода за освобождение белокаменной Москвы, к совершенно пустынным берегам величайшей американской реки Миссисипи успел проникнуть только один европеец, Нью-Йорка не существовало еще и в помине — вот как давно это было, но уже и в те годы русский человек отважно путешествовал в полярном бассейне. Совсем недавно восточнее мыса Челюскин найдены следы пребывания древних русских мореходов, совершивших в начале XVII века выдающийся подвиг: они обогнули морем самую северную точку материка. И если бы царь и воеводы не запретили вскоре плаваний в Мангазею, то, может быть, сквозной путь вдоль северных берегов Европы и Азии мореходы разведали бы на столетия раньше.

Но строг был указ, и царская стража зорко караулила ослушников. Много лет не видели просторы Карского моря паруса, не слышали человеческой речи.

Но вот, осторожно лавируя между льдинами, снова пробирается на восток от Оби какое-то небольшое суденышко. Это дубель-шлюпка "Тобол" лейтенанта Дмитрия Овцына, участника Великой Северной экспедиции, снаряженной для описания всего северного русского побережья.

Труден путь лейтенанта. Он начинает плавание в 1734 году, но льды преграждают судну дорогу. На следующий год история повторяется; вдобавок цынга, страшная болезнь полярных исследователей, валит с ног команду. Умирают матросы, умирает рудознатец, который должен был распознавать ископаемые богатства океанских берегов. Снова проходит год, и снова льды не хотят пропустить судно к заветному Енисею.

Уже изрядно обветшала и истерлась о льдины дубель-шлюпка. В помощь ей построен новый парусный бот "Оби почтальон". Счастье наконец улыбается Овцыну: льды расступились, в чистом море команде видны фонтаны резвящегося кита. В конце августа суда вошли в Енисейский залив. На каменистых берегах уже лежал снег. Если бы непогода задержала Овцына и его спутников где-нибудь в море, они бы и на этот раз не увидели Енисея.

Лейтенант русского флота, в котором было столько же отваги, сколько и настойчивости, не только разведал, но и нанес на карту путь к устью сибирской реки-богатыря. Другие участники Великой Северной экспедиции — Харитон Лаптев, Федор Минин, Семен Челюскин — дополнили наблюдения Овцына. Казалось, что в недалеком будущем можно будет снаряжать в Карское море корабль за кораблем.

Но результаты работ Великой Северной экспедиции очень мало интересовали царей, сменявшихся после Петра Первого на российском троне. Когда заходила речь о северных окраинах, царские министры только руками махали: зачем, мол, тратить деньги на освоение этих диких и никому не нужных мест. Снова на целый век замерла морская дорога к Енисею.

Однажды в Русское географическое общество пришел человек и принес крупную сумму денег. Это был известный деятель Севера М. Сидоров.

— Отдайте эти деньги тому, — сказал он, — кто поведет корабль через Карское море к устью Енисея.

В море вышел Павел Крузенштерн-младший, внук известного русского мореплавателя.

Он предполагал осуществить поход на двух судах — парусной шхуне "Ермак" и небольшой яхте.

Уже с первых дней плавания Карское море "показало зубы", как выражались моряки. Маленькой яхте удалось ускользнуть назад от внезапно надвинувшихся льдов, но "Ермак" был сорван с якоря. Мореплаватели очень быстро убедились, что не зря Карское море называли "ледяным мешком" или "ледяным погребом". Сначала "Ермак", паруса которого бессильно висели из-за полного безветрия, медленно двигался на восток следом за ледяным полем, к которому его причалила догадливая команда. Потом льды начали сжиматься.

Моряки поспешили выгрузить на лед небольшой запас продовольствия на случай гибели судна. Валил густой снег, дул резкий, холодный ветер, но людям было жарко: без устали обрубали они баграми и топорами наиболее острые концы льдин, напиравших отовсюду на "Ермака". Потом пронеслась страшная буря, одна из тех, какие бывают в Арктике осенью.