Енох

 Другой ангел будто водой омыл Еноху его новые глаза. Вода как бы проникла внутрь человека, очистила сердце. И он увидел враз и прошлое, и будущее. И ему стало страшно. Он упал на облако и зажмурил глаза. Он дрожал, ибо видел, как творит Господь мир невидимый, мир духовный. И уже угадывалась крупиничка Его замысла, но осознать то, что видел, Енох не мог.

 - Дальше, Еноше, мы не можем сопровождать тебя, - сказали ангелы, - ибо свет, который выше, нам не под силу.

 И приступили к Еноху другие два ангела и сказали:

 - Не бойся, Еноше!

 А Енох обернулся к оставившим его ангелам и крикнул по направлению к ним:

 - Неужели и вы грешны, что не можете сопровождать меня?

 - Дерзай, Еноше! - крикнули исчезающие в свете небожители. - Человек, видящий свои грехи, выше многих из ангелов!

 Енох очнулся посреди комнаты и долго испуганно оглядывался, не мог понять, где находится и чего хотят от него две женщины в белых одеждах, которых он сперва принял за ангелов.

 - Где я? - выдавил Енох с усилием.

 - Ты дома, Енох, - вместе сказали женщины.

 - Да... да... - пролепетал Енох и умоляюще посмотрел на женщин: - Помогите, помогите мне вернуться! Мне надо многое...

 - Ты уже вернулся, Енох, - сказала Мелхиседека, нежно-восторженно глядя на брата. Женщины взяли Еноха за руки и уложили. Его седая голова упала на кожаную подушку, и он сразу забылся.

 А Ноема-жрица снова перешла в воспоминания Мелхиседеки и увидела, как Иаред уговаривал Еноха-мальчика пойти с ним на охоту. А Енох сказал:

 - Я не хочу убивать! - Чем удивил и даже рассердил отца. Иаред настоял. А я, чуя, что без меня не обойтись, - вспоминала Мелхиседека, - что мое присутствие просто необходимо, уговорила отца взять на охоту и меня, девчонку. Я хотела быть нужной Еноху, но не думала, что отец согласится.

 - Даже девчонки просятся, - укорил он Еноха. Отец, может, и взял-то меня для того, чтобы пристыдить Еноха. Брат обиженно-кротко глянул на меня. Помню, подошла к Еноху (он все еще дулся) и сказала:

 - Еноше, а ты помолись, чтобы Господь убрал всех зверей с нашего пути. - И пока говорила, с радостью видела, как яснеет лицо брата. - И тогда не придется никого убивать.

 На другой день на горных тропинках мы не встретили никакой живности.

 - Что же это такое?! - недоумевал отец, а мы с Енохом коротко и многозначительно переглядывались, потому что знали, что Господь услышал наши молитвы. Мы подстерегали на водопое, но день выдался студеным (местами под ногами хрустел ледок), и на водопой никто из животных не пришел. Только ворона старчески каркала, у нее, должно быть, ломило кости. Тогда отец, подстрекая Еноха взглядом, предложил ему убить ворону, потому что с охоты нельзя возвращаться совсем ни с чем. Енох отказался стрелять в ворону. Отец стыдил его:

 - Все мальчишки просятся на охоту, а ты боишься натянуть тетиву!

 - Я не хочу убивать, - сказал Енох с какой-то недетской смиренной настойчивостью.

 - Но ты не отказывался от мяса, когда я приносил с охоты добычу, - мягко улыбнувшись, сказал отец.

 Енох ответил не сразу.

 - Я, наверное, не буду больше есть мясо.

 Иаред присел на камень. Енох стоял перед ним, опустив глаза.

 - Чем же ты будешь питаться - рыбой?

 Енох смотрел в землю.

 - Но ее тоже надо убивать... Енох, Господь дал человеку власть над животными и разрешил употреблять их в пищу.

 - Я помню, - проговорил Енох, не поднимая глаз, - но есть мясо больше не буду.

 Я ходила вокруг Еноха. Я не знала, как подбодрить брата. Я не знала, как успокоить отца.

 - Можно есть молоко, творог, сыр, можно собирать больше плодов и ягод, а можно питаться корешками. - В подтверждение своих слов я вырвала какое-то растение и, очистив корешок от земли, стала его жевать, хотя на вкус он был отвратителен и источал молочно-горькую влагу. Отец не обратил на мои слова внимания, что меня нисколько не задело. Он внимательно посмотрел в глаза сыну.

 - Скоро ты будешь взрослым, Енох, и я должен научить тебя в жертву Богу приносить агнцев, - или ты и в святилище не будешь убивать животных? Для Бога?

 - Я научусь, отец! Для Бога я смогу, если это нужно. Но ты сам говорил, отец, что Богу важнее наше чистое сердце.

 Вечером за трапезой Енох не вкусил мяса. Мать и отец с любопытством посматривали на сына, но не заставляли. Я тоже решила не есть мяса, но до того проголодалась, что не утерпела и взяла свой кусок. Но съела не весь. Маленький кусочек незаметно для других завернула в лопух и уже во дворе, подойдя к Еноху, протянула ему со словами:

 - Еноше, я знаю, что тебе очень хочется. Я оставила тебе - ешь. Я никому не скажу. Никто никогда не узнает. Если хочешь, я каждый раз буду оставлять кусочек для тебя.

 - Бог все видит, - сказал Енох таким тоном, будто был намного старше меня.