Енох

 Воспоминание будто смыло слезами. Только Господь знал об этом. И Сахарь. Теперь должен знать и Енох, если он вернулся от ангелов.

 Вдруг ей показалось, что она видит. Она ясно различала идущего к дому человека. Он как бы светился изнутри, но пространство вокруг него оставалось черно. Сахарь слышала через цоканье ослиных копыт, что рядом со странным светящимся изнутри человеком идет еще кто-то. Судя по звуку шагов, это была женщина. Человек приблизился, и Сахарь узнала в нем своего сына.

 Мать осторожно обняла его, прижалась мокрым лицом к его груди.

 - Я вернулся, мама, - сказал Енох, - и пришел навестить тебя.

 Не снимая рук с широких плеч Еноха, Сахарь смотрела в его умные озабоченные глаза. Изнутри они мягко светились, и свет не умалял их голубизны. А вокруг Еноха была тьма.

 - Еноше, - тихо сказала Сахарь, разглаживая пальцами скорбные морщины в уголках рта, - Мне кажется, я вижу тебя. Твое лицо похоже на лицо ангела. - Ее рука осмелилась погладить волосы сына. Енох тихо радовался родному голосу, хотя Сахарь говорила, как всегда, как бы жалуясь на что-то.

 Мягкий свет вечности, исходящий от Еноха, осветил двор. Свет не причинял боли глазам Сахари. Она увидела Мелхиседеку, как бы светящуюся кротостью. Мать и дочь расцеловались. Сахарь плакала, и лицо Мелхиседеки тотчас намокло от теплых материнских слез.

 - Отец должен скоро вернуться.

 Гости опустились на пахнущую прелью деревянную колоду у входа в дом. Енох погладил ее край с выбитым сучком. И Сахарь вспомнила: в детстве Енох то и дело искал этот большущий сучок и вставлял на место. Сахарь улыбнулась, вытирая рукой слезы.

 - Этот сучок потерялся, когда ты стал жить своим домом, - сказала мать как можно ласковее. - Теперь улыбнулись Енох и Мелхиседека.

 - Этот сучок я забрал с собой, - смеясь, сказал Енох, - разве я тебе не говорил об этом?

 - Он и там затерялся, - улыбнувшись, добавила Мелхиседека. И спросила о здоровье отца.

 - Слава Богу! И отец здоров. Он ни на что не жалуется, но он изменился. Господь отнял у меня глаза, но уши мои научил слушать. Иногда мне кажется, что я слышу лучше, чем кто-либо из живущих на земле. И я слышу, что порой Иаред плачет. Может быть, через твое исчезновение, Енох, Господь вернул его к молитве. Теперь я часто стираю покрывало с жертвенника...

 Мелхиседека не слушает мать - Мелхиседека грустит. Она вспоминает высокого светловолосого мальчика, своего брата. Вспоминает детские игры, вспоминает, как вместе молились. Сейчас бы в детство! В детство вернуться! До того времени, как отец стал спускаться к каинитянкам, мы жили, как в раю, думает Мелхиседека. Хотя бы на один денек вернуться в то время.

 - Отец возвращается! - взволнованно сказал Енох.

 - Енох! Енох! - воскликнул Иаред и, взмахнув руками, неловко побежал к сыну. Прижался запыленной бородой к щеке Еноха. Сахарь, увидев мужа стариком, заплакала, потому что до сих пор представляла его молодым, каким он был, когда впервые спустился к каинитянкам. Иаред робел Еноха, смущался. Отцу вдруг показалось, что сын намного старше его. Последний раз Иаред так робел, когда юношей подходил под благословение к Адаму.

 - Я испачкаю тебя, - сказал Иаред, отстраняясь от Еноха. - Я верил, верил, что ты не умер, что ты вернешься! - говорил Иаред, ударяя рукой по подолу своего платья. Он нагнулся к роднику и окропил себе лицо водой, чтобы никто не видел его слез. Енох крепко обнял отца.

 26. После трапезы Иаред положил свою руку на руку сына и крепко пожал ее.

 - Енох, я много грешил, - сказал Иаред. И Сахарь, и Мелхиседека поразились кротости его голоса. - Может быть, с меня и пошло совращение сынов Божьих. Простит ли меня Господь? Простит ли меня мать твоя Сахарь? Ее совесть осуждает мою свободу.

 При этих словах слезы обильно намочили лицо Сахари.