Енох

 Тувалкаин думал, думал, думал и сказал:

 - И я прошу тебя, Енох: окажи честь моим родительским чувствам, войди в опочивальню молодых и благослови отданную замуж дочь мою.

 Енох кивнул.

 - Одного не пойму, - в недоумении произнес Тувалкаин, - почему жрецы-звездочеты ничего не сказали о твоем приходе на свадьбу?

 - Разве они не пообещали хорошей жизни твоей дочери?

 - О, да! - в раздумье сказал Тувалкаин.

 Когда Енох вошел в опочивальню, женщины уже спели тихие свадебные песни, испросили у богов молодым любви, счастья и детей, уже украсили гирляндами из цветов брачное ложе, уже заправили маслом светильники, уже положили в ниши апельсины и сласти.

 - Ваши отцы просили меня благословить вас, - сказал Енох. И рассказал жениху и невесте обо всем, что совершилось от начала мира; о грехопадении Адама и об изгнании из рая, о городе, который хочет построить и построит Тувалкаин и о предстоящем потопе.

 Молодые внимательно и с наслаждением слушали Еноха. Они уверовали без всяких сомнений тому, что проповедовал Енох, потому что как только слова Еноха коснулись их ушей, вошел сладостный свет в сердца их.

 - Отцы послали тебя благословить брачное ложе, - сказала невеста, - но после того, что ты рассказал нам, Енох, у нас остается только один путь: оставить город, идти в горы и жить там, молясь пастушескому Богу.

 Енох кивнул вместе с загадочной улыбкой.

 - А если мы не послушаем твоего совета, Енох? - спросила невеста.

 - Я говорю не от себя.

 - Да возможно ли наше возвращение в горы? - спросил озадаченный жених.

 - У Господа нет ничего невозможного. Не ошибешься, если не устанешь повторять: "Не как - я, Господи, а как - Ты".

 - Но я - каинитянка! Возможно ли мое спасение до потопа.

 - Благословен Бог наш, хотящий спасения всем человекам, - был ответ.

 Помолившись за молодых, Енох благословил их и удалился.

 Беззвучно ступал он сквозь ночную тишину, оттеняемую легким мычанием и блеянием, загадочными шорохами и шепотом, пением сверчков и цикад. Заунывно пролаяли собаки. У одного дома, в хлеву, засветился огонек: хозяин, должно быть, разжег в кадильнице уголь, чтобы дымом отогнать от скотины комаров. В другом доме нежно и монотонно мать укачивала своего ребенка.

 52. Молодые озадаченно смотрели вслед Еноху, пока он не скрылся в темноте кипарисовой аллеи.

 - О, любимый мой, - печально запела невеста, как требовал того обычай каинитов, - еще недавно сердце мое трепетало, когда я представляла, что буду жить с тобой во дворце. Енох именем пастушеского Бога призывает меня отказаться от моей радости, именем Бога призывает меня забыть мои мечты.

 - О, любимая, - пропел в ответ жених, как требовал того обычай каинитов, - мы не знали, как поступать, и пусть утро и новый день укажут нам правильный путь.

 Как ни баюкали они ночь речами, но, словно роса, сошедшая на цветы, сошел на них тихий сон. И как только они заснули, два свадебных духа переступили порог опочивальни. Один из них нес перья, а другой чернильницу. Они воздушно пролетели по опочивальне и опустились у ложа, несколько озадаченные увиденным. Молодые спали, не снимая одежд. Главный дух склонился над женихом и убрал прядь волос с его лба. Дух был удовлетворен лунным, широким, без единой морщинки лбом жениха, на котором предстояло начертать знаки достоинства каинитов, могущества каинитов, премудрости каинитов, процветания каинитов и славы каинитов. Дух взял в правую руку перо и, не глядя, макнул в чернильницу, но служебный дух чернильницу не подставил и, заметив свою оплошность, сказал, будто оправдываясь:

 - Господин, какая удивительно красивая девушка!

 И главный дух тоже залюбовался девушкой, и морщина исчезла с его переносицы. Светлячки украшали волосы и платье невесты.

 - Прекрасна, как молодая луна, - сказал служебный дух и поспешно открыл крышечку чернильницы, а его господин с усердием и любовью нарисовал на мраморном лбу жениха хрустально-ясные знаки. И чуть отступил, чтобы полюбоваться своей работой. И вдруг знаки таинственным образом растаяли. Дух снова стал рисовать, но стоило провести отрезок, как начало его уже начинало таять.

 - Что это? - в страхе прошептал слуга.

 - О, владыко, - взмолился господин. И надолго задумался. - Неужели?.. Но еще не пришло время... И Бог, сотворивший... Нет! - Он выхватил из колчана новое перо и снова попытался начертать знаки на лбу жениха. Чернила будто стали бесцветными. Перо переломилось. Дух распалялся. Перья ломались.

 - Что случилось? Что? - вопрошал дух-слуга.

 - Бог защищает его!

 - Я не понимаю, господин! Какой бог? Что значит, что "еще не пришло время"? Разве мы не будем управлять землей вечно?

 Дух посмотрел в глаза слуге.

 - Об этом знают только ангелы! И то не все!

 - Нас что же, обманывают? Обманывают, да? - переживал дух-слуга, с надеждой заглядывая в глаза господина. - Не может быть! Просто ты утерял способность писать на челе людей знаки могущества, премудрости, процветания и славы. И теперь писать их буду я!

 - Размечтался! - едко оборвал господин. Налетел порыв ветра, тень от дерева подвинулась по стене и будто смахнула свадебных духов. Бесы растворились в лунном свете.