Энские истории

— Пока! — тихонько сказал я, открывая рамы. Перемахнул через подоконник, и был таков! Приземлился мягко — в густую зеленую траву, изобильно росшую под окнами. Поднялся на ноги, ощупал плечо — не болит! Я крепко зажал в руке футляр с драгоценным перстнем и с места взял крупной рысью. — Пока, придурок!

* * *

Теперь надо было побыстрее покинуть город. Тянуть с этим не стоило; ведь я превратился в объект охоты; в подстреленного, озлобленного зверя; озлобленного, но пока еще не загнанного в угол!

Пинт шел по пятам; я превосходно знал его хватку; это не человек, а безжалостный доберман, всегда настигающий свою добычу. Правда, на этот раз добыча была не совсем обычной: опасной и с острыми клыками; а самое главное — я знал методы Пинта ничуть не хуже, чем он — мои повадки. В общем, партия обещала быть интересной.

Я бежал по мокрой земле, и с каждым шагом сил у меня становилось больше и больше. Когда убегаешь, вообще все меняется: очень многое утрачивает свой смысл, да что многое? Все утрачивает смысл — что не связано напрямую со спасением; а силы, наоборот, прибавляются. Откуда они берутся? Кто помогает обреченному реализовать свой последний шанс выжить? Кто руководит этой игрой? Не знаю. Но одно могу сказать совершенно точно: погоня — это самая увлекательная игра (для охотника). И самая жестокая. Для жертвы. Но все же это была ИГРА, и я не мог от нее отказаться!

* * *

Итак, у меня было совсем мало времени. Когда Пинт обнаружит, что я исчез из больничной палаты, он немедленно разошлет всем постам ориентировку на меня… Впрочем, какую ориентировку? Здесь, в Энске, меня знал каждый «пиджак» и каждый «вратарь». (Это наш жаргон: «пиджак» — сотрудник в штатском, ну, а «вратарь», или «цветной» — тот, кто хватает всех подряд, растопырив руки; патрульная служба, короче говоря.) Так что он может просто сказать: искать Александра Беленова, и всем будет понятно, кого ловить.

Мне надо было срочно выбраться из Энска. Дальше будет полегче.

Я прикинул: самолет улетал в Москву один раз в день. Ближайший рейс — завтра, в два часа пополудни. К тому времени Пинт успеет перекрыть весь аэропорт. Стало быть, самолет отпадает. Что остается?

Поезд. На Москву ходят три рейса в день. Один из них, последний на сегодня, отходит через час. На вокзал ехать опасно — вдруг Пинт успеет и туда? Нет, лучше действовать не так. Надо выбраться из города на машине, и чем скорее, тем лучше, потому что все выезды тоже наверняка перекроют — это вопрос времени, ближайшего часа-двух. Надо выехать из Энска и сесть на поезд до Москвы в соседнем городе — вот это оптимальный вариант. Дело за малым — осталось только найти машину.

Энская больница была построена на окраине: неподалеку от прямоугольных корпусов из желтого кирпича располагалось большое автобусное кольцо — конечная остановка нескольких городских маршрутов. Сначала, сгоряча, я хотел угнать автобус, но сразу же передумал — очень заметно и громоздко; а мне все-таки нужно ехать быстро.

Конечно, можно было (поскольку я уже сказал, что больница находилась на окраине) сразу покинуть Энск — пересечь границу города, и все, но меня это не устраивало. Во-первых, я бы не смог тогда догнать поезд — дорога на Москву лежала в обратном направлении, а, во-вторых, я бы остался без оружия — ведь пистолет я спрятал недалеко от места дуэли.

Итак, у меня было полчаса на то, чтобы: найти (то есть — угнать) машину, пересечь город по диагонали, отъехать от Энска пяток километров, выкопать в придорожном лесочке пистолет и броситься вдогонку уходящему поезду. Ничего себе программка минимум, правда?

Рядом с автобусной остановкой всегда паслись "частники"; и я пошел туда. А одежда на мне, прошу заметить, была больничная: то есть — застиранная фланелевая пижама и тапочки из дерматина. Было уже довольно поздно: под фонарем одиноко стояла скособоченная синяя "шестерка". Владелец, маленький усатый мужичонка, сидел за рулем и обреченно курил. Видимо, он уже собирался уезжать, но тут из темноты возник я.

— Эй, командир! — запыхавшись, окликнул я его. — До Купанского не подбросишь? — Купанское было первым населенным пунктом по дороге из Энска в Москву.

— Далековато, — поморщился усатый. — Да и поздно уже… А мне — в другую сторону… — он выжидательно посмотрел на меня: больничная пижама не сулила больших барышей.

— Договоримся, — поспешил заверить я его.

Он с сомнением покачал головой и сказал:

— Двести рублей.

— Не вопрос! — я судорожно ковырялся в кармане, пытаясь достать из общей пачки одну стодолларовую купюру; если бы я достал все, "бомбилу" наверняка хватил бы удар. Впрочем, и одна купюра вызвала у него шок средней тяжести. Он судорожно сглотнул слюну и с опаской посмотрел на меня.

— Фальшивая, небось? — хрипло сказал он и распахнул дверцу. — Ну, садись, поехали.

Я запрыгнул на переднее сиденье:

— Давай, командир, только побыстрее.