Enter

Уже несколько дней он ломал голову, как быть в этой ситуации. Морани тоже заметила, что Варнхольт что-то скрывает, наверное, намного раньше, чем комиссар. Он не винил Клаудию в том, что она ничего ему не сказала, — он ценил лояльность между коллегами, к тому же у нее, по всей видимости, не было никакой зацепки, кроме безошибочного чутья. Его моральное состояние было не лучше. Если он поговорит с Варнхольтом начистоту и тот будет все отрицать, то они окажутся в ситуации, выйти из которой, не потеряв лица, будет трудно обоим. Их отношения окажутся навсегда испорченными. Поэтому Айзенберг ждал в надежде, что его сотрудник сам во всем признается. Однако этого не происходило, а ждать бесконечно долго было нельзя, поскольку главный комиссар не знал наверняка, на чьей стороне стоит член его команды. Он решил дать Варнхольту еще сутки. Если завтра до конца рабочего дня коллега не проявит инициативу, Айзенберг будет вынужден пойти на конфронтацию.

— Господин Варнхольт, как вы предлагаете нам поступить?

— Вам следует объяснить господину Хинтце, что из этой бумажки мы мало что можем выжать. Он должен или освободить нас от расследования, или включить в него на равных и предоставить нам доступ, например, к свидетелям.

— Исключено, — возразил Айзенберг. — Если мы сейчас заявим о капитуляции, то подарим ему аргументы, которых он ждет для закрытия ОСГИ. От этого пострадаем не только мы, но и директор Кайзер, который постоянно защищает нас от нападок коллег. Поэтому мы постараемся выжать из этого письма как можно больше информации.

Варнхольт вздохнул.

— Ладно. У нас есть список получателей?

— На диске ЗЕВС, в папке с допросами. Что вы намерены предпринять?

— Вполне возможно, что в нем обнаружится некая закономерность. Может быть, наш супермозг в «аквариуме» найдет там связи, которых мы не видим.

— Хорошая идея. Еще предложения будут?

— А что насчет украинского провайдера услуг? — спросил Клаузен.

— Отдел Хинтце направил украинским властям служебный запрос об оказании помощи. Но я сомневаюсь, что это что-то даст.

— Я подумал, что наш хакер-полицейский мог бы заглянуть на сервер этой фирмы. Текст ведь откуда-то поступил.

— Это незаконно, Клаузен!

— С каких пор тебе это мешает, Варнхольт?

— Мы не подвергаем хакерской атаке фирмы, которые не подозреваются в преступлениях, тем более заграничные, — постановил Айзенберг. — Мы все-таки полицейские. Кроме этого, я сомневаюсь, что нам это поможет: АТР прекрасно разбирается в онлайн-технологиях.

Он посмотрел на Варнхольта многозначительным взглядом, который тот выдержал.

— Госпожа Морани, ваше мнение?

— Я думаю, мы должны проработать мотивы преступников. В письме говорится, что они когда-то тоже были слугами этого так называемого комплекса, поэтому члены АТР, возможно, ученые или IT-специалисты. Идея с анализом списка адресатов мне нравится, надеюсь, она нам поможет. По крайней мере, мы сможем понять, кого АТР считает опасным, а кого, наоборот, нет.

— Но мы же не знаем всех, кто получил письма, — вмешался Клаузен. — Мы знаем лишь тех, кто обратился в полицию.

— Верно. Но 237 получателей — внушительное число. На его основе можно сделать кое-какие выводы.

Глава 21

Сим добровольно снял наушники, когда шеф зашел к нему. Он знал, что тот вряд ли уйдет, пока не заставит его прервать работу. Но он на него не обижался, до сих пор испытывая чувство благодарности за то, что шеф разрешил ему иметь свой офис, где он мог работать в покое. Кроме этого, Айзенберг обычно обращался с ним учтиво и уважал его работу, в отличие от других — идиотов.

— Вы что-нибудь выяснили?

(Вопросы, которые задавал Айзенберг, были, правда, не умнее тех, что задавали остальные.)

— Конечно.

— Вы можете присоединиться к нам и рассказать о находках?

Сим вздохнул. Он не любил стоять перед другими и что-то им рассказывать. Он ощущал себя клоуном в цирке.

— Ладно.

Он встал из-за стола и пошел за Айзенбергом. Идиоты смотрели на него. Почему они так пялятся?

— Ну, я заинтригован, какую же сенсацию раскопал наш гений на этот раз, — сказал Толстяк.

Сим знал, что это была провокация, но не отреагировал. Что бы ни думал о нем Толстяк, ему это было важно не более, чем мысли голубей, порхающих за окном.

— Наверное, позначимее, чем ты, Варнхольт, — сказал тощий Идиот.

Должно быть, это высказывание было дружелюбное, но и оно тронуло Сима так же сильно, как вид облаков в небе. Женщина ничего не сказала, лишь наморщила лоб. Что думала она, Сима интересовало меньше всего.

Он ждал, что кто-нибудь задаст ему вопрос. Некоторое время царила тишина.

Наконец шеф произнес:

— Не могли бы вы сообщить нам, что именно нашли?

— Вопрос неточен, — констатировал Сим.

— Просто начни с перечисления всех результатов, которых тебе удалось достичь, — сказала женщина.