Enter Rupor

Гигантское лицо магистра храма истинных богов сморщилось и расплылось в блаженной истоме. Повиновение стада всегда гнало кровь вниз его живота, так что всё набухало. Вулкан страстей бурлил. Поднималась магма вожделения. Подступали клубы раскалённой лавы… его передёрнуло.

– Линк у меня. Доступ к интерфейсу стабильный. Запускать программу зомбирования? – спросил адепт.

Губы магистра вздрогнули, но улыбка почти мгновенно растянула их снова.

– Запускай, пора вернуть старых богов в измученный иезуитскими выскочками мир.

– Теперь мне можно идти? – забормотал Майк. – Мы договаривались что…

– Нет!

– Ты нам ещё пригодишься, – поняв, что магистр больше ничего не скажет, пояснил адепт. – Если придётся переконектиться, твой голос – пароль.

Надежда осыпалась пеплом отчаяния. Мама ошиблась. Её план провалился. Батюшка оказался негипнабельным. Не помог даже шушморский ритуальный стул. Он же должен был до конца его дней больше никогда не издеваться над сыновьями? Не заставлять их делать то, что кажется ему правильным. Быть добрым к ним. Почему его не пробрал гипноз? Неужели мама не знала, что он невосприимчив? Или не хотела знать? Разве для неё сын ничего не значил? Всего лишь инструмент для исправления сделанных ошибок?

Слеза набухла и покатилась по щеке, впитывая остатки размазанной крови. Покраснела и превратилась в перезревшее зерно граната. Майк снова вцепился в стул потому, что бездна под ногами расширилаьс. Его засасывало в кромешную тьму. Во тьму, которая теперь навсегда станет его единственным домом. Во тьму, которая его уже никогда не отпустит. Во тьму, в которой он проведёт всю свою жизнь.

Когда они с братом выбирали себе роли в предстоящем спектакле, ни у кого, даже на мгновение не возникло мысли, поменяться. Всем сразу было понятно кто будет психом, а кто героем-мучеником. Поэтому Майк не пытался просить. Герои не отступают, даже когда становятся жертвами. Зачем умолять разжать когти льва-людоеда, если он хочет жрать? Ведь когда насытится, он всегда готов поиграть со своей жертвой. А жертве остаётся терпеть и надеяться на чудо. Вот только чудес не бывает. Они исчезли в далёком прошлом полном волшебства. Они больше не нужны, так же как заскорузлые боги, слепо смотрящие с растрескавшихся размалёванных табличек. Их время прошло…

– Запустил! – ухмыльнулся адепт. – Скоро весь мир содрогнётся под поступью истинных богов!

Магистр хихикнул, и Майка затрясло ещё сильнее. Тьма начала разрастаться, и чтобы её остановить и не обмочиться, герой вспоминал всё, что знал о гипнозе. Им вроде бы занимался Иван Петрович Павлов, тот самый, что мучил собак во имя науки. Американский психолог Кларк Халл теоретически. Ещё один мозгоправ Роберт Линднер на практике, когда пытался лечить маньяков. А задолго до них индийские йоги, шаманы и цыгане. Но все они пришли к одной простой мысли – все в той или иной степени подвержены гипнозу, так же как и способны ему противостоять. Вопрос всегда в подготовленности того, кто проводит сеанс и неподготовленности, шокированности и уязвимости того, на кого воздействуют. Батюшка занимался практиками очень давно и наверняка многократно готовился к непредвиденным ситуациям. Загипнотизировать его, тем более так быстро, как Алекс, было просто невозможно. Он притворялся. Играл в свою игру, чтобы одурачить своих глупых отпрысков. Чтобы забрать себе «Рупор» и наплодить последователей, готовых забрасывать его деньгами. Мама не могла этого не знать. А значит, собиралась загипнотизировать не его.

Магистр положил руку на плечо Майка и тот задрожал всем телом, чуть не забыв о том, о чём думал.

– Выйди, нам с мальчиком надо пролить ещё немного крови.

Адепт хмыкнул, но тут же поднялся со стула и, демонстративно протопав по ковру, хлопнул дверью.

Мысли Майка тряслись и припадали к земле, тёрлись об неё мягким пузом и потявкивали, виляя переломанными хвостами, но он всё же заставил их немного ощериться. Если мама хотела загипнотизировать не батюшку, то её целью мог быть только глава ХИБа. Не зря же в её плане сын сначала должен шокировать его признанием: «Ненавижу этого чокнутого придурка. У моего брата три яйца, кулаки и одна извилина, если вы не возьмёте всё в свои руки, он обязательно накосячит. У вас дар убеждения, а у него дар всё портить! Он тупой сукин сын!». А потом уломать сказать по громкой связи, чтобы слышать гипнотическое бормотание телевизора, слова с бумажки: «Я его отпущу. Скажет отпустить и отпущу. Я его отпущу!».

Магистр погладил свою жертву по щеке, хлопнул по второй и начал расстёгивать брюки.

Майк силой воли вправил трясущуюся челюсть и пробормотал:

– Сказал, отпусти меня!

Слова с трудом пробились через надувшийся кровавый пузырь. Лопнули и разлетелись.