Энциклопедия мифов. Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа. Том 1. А-К

Все к лучшему, — удовлетворенно заключаю, стоя под душем. У Ираиды есть ключ от склада и соответствующие полномочия, так что, будем надеяться, торговцы мои недолго страдали в разлуке с товаром. Зато я выспался. Сегодня мне предстоит долгая бессонная ночь, полная, к тому же, тяжких умственных усилий. Не просто ведь водку пьянствовать собрались, а сочинять трогательную биографию нашему покойничку, еще одному моему двойнику.

Стоп. Еще одному?

Ну да.

Смеситель работает скверно, вода то слишком горячая, то слишком холодная, надо бы ее отрегулировать, но я временно утратил счастливую способность обращать внимание на такие мелочи. Стою, голый, мокрый дурак, с просветленным лицом, по лбу себя стучу демонстративно, словно для скрытой камеры стараюсь. Впору в подъезд с криком «Эврика» выскочить.

Потому что меня, и правда, осенила одна идея. Куда более дикая, чем заключение древнего грека Пифагора о теле, помещенном в жидкость, но и куда более актуальная — не для бурно прогрессирующего человечества, конечно, а лишь для меня, любимого. Возможно, она сулит избавление от некоей гипотетической напасти, суть которой до сих пор представляется мне тёмной и невнятной, и от этого еще более пугающей.

Франк говорил, что меня, дескать, выдумали. Вернее, все еще выдумывают. Процесс сей, если я правильно понял путаные объяснения Франка, пока не завершен.

Вот и отлично.

У меня есть шанс опередить этих «выдумщиков», кем бы они ни были. Я выдумаю себя первым. Выдумаю — и тут же торжественно похороню, сообщив об этом прискорбном событии нескольким сотням случайных свидетелей — для начала. Мои «злые гении» могут съесть свои шляпы, ежели, конечно у них таковые имеются, что, откровенно говоря, сомнительно... Пусть себе стараются, сочиняют похождения несвежего покойника. Все это будут лишь дополнительные детали биографии, в финале которой я собственными руками водружу надгробную плиту — сегодня же! С бредовой опасностью следует бороться только бредовыми методами, не так ли?

Разум мой в смятении, он робко сообщает мне, своему господину и повелителю, что никогда прежде я не был столь прекрасно подготовлен к примерке смирительной рубашки. Но мне плевать, пусть себе хипешит. Нутром я чую, что нащупал правильное решение. Остается воплотить его в жизнь, не совершив ни единой ошибки. Это, конечно, почти невозможно: я не знаю правил этой игры, следовательно, не могу определить, что является верным решением, а что — ошибкой. Значит, придется угадывать. Была такая телепередача в годы моего детства: «Угадай и нарисуй», а я так и не собрался принять в ней участие. Ну вот, заодно и...

«Клинический придурок, — говорит мое отражение, опасливо взирая на меня из глубины запотевшего зеркала. — Психопат несчастный». Я тоненько, по-детски, хихикаю: вероятно, это и есть внутренний конфликт. Настоящий, как в кино-не-для-всех. Ах!

Чувствую себя слепым канатоходцем, который только-только приготовился сделать первый шаг по проволоке, натянутой не то над бездной, не то над разноцветным батутом — я ведь не знаю даже, приведет ли возможное падение к моей гибели, или дело ограничится взрывом хохота в зрительном зале. Впрочем, я вообще ничего не знаю.

Но, по крайней мере, я, кажется, нащупал эту чёртову проволоку, по которой мне предстоит пройти.

И это лучше, чем ничего.

Глава 116. Ифа

В мифологии Йоруба божество гадания, мудрости, судьбы. <...> Жрецы Ифа считались главнейшими среди других.

Перед тем, кто оказался в зимнем лесу, мир предстает облаченным в парадный фрак. Элегантный и высокомерный, как истинный денди, он чёрен и бел, прекрасен и равнодушен, ироничен, но вовсе не снисходителен. Скорее, откровенно безжалостен.

Да, и еще он холоден.

Даже слишком холоден, на мой вкус.

После того, как мы свернули с плохо освещенного заснеженного шоссе на проселочную дорогу, я окончательно ошалел. Вот уж не подозревал, что цивилизация заканчивается в полутора десятках километров от Москвы. Но Венина горчично-желтая «Нива»-мутант, пережившая на своем веку немало личных технических микрореволюций, вопреки моим смутным опасениям, не застряла в сугробе, не забуксовала, не заглохла и вообще вела себя молодцом. Да и водитель, судя по всему, имел изрядный опыт ночных марш-бросков по зимнему лесу. И все же, я не слишком верил в благополучный исход нашей экспедиции до тех пор, пока мы, наконец, не въехали в дачный поселок и почти сразу же остановились у высокого деревянного забора.

— Моя хата — с краю, — гордо сообщил Веня, по-хозяйски гремя ключами. — И сейчас будет нам счастье.

Я, честно говоря, сомневался, что оное счастье наступит раньше, чем через час — полтора. Наверняка нам придется топить печку, и хорошо еще, если дрова лежат в сенях, а не погребены под одним из сугробов.