Этому закону подчиняется все живое на Земле, и для людей не делается исключения. Они изначально разделены на сильных и слабых. Сильным дано больше возможностей для выживания и совершенства, слабым — меньше.
Единственно равное и всеобщее право, которым наделяются и те и другие, — это право на жизнь. Все же остальные права добываются в процессе совершенствования вида.
Но вот здесь прослеживается существенная разница между понятием силы животного и понятием силы человека. Животное сильно своим физическим здоровьем, мощью клыков, когтей и мышц. Первобытный человек вынужден был состязаться с животным именно в этом плане, но только лишь до тех пор, пока он не использовал самый главный источник своей силы, самый драгоценный Дар Природы — интеллект. С помощью этого дара человек добыл огонь, изобрел копье, лук и стрелы, которые заметно увеличили его шансы в борьбе за выживание.
Очень вероятно, что природа дала мысли мозгам, как произрастание деревьям, и что мы мыслим при помощи мозга, как мы ходим при помощи ног.
Но слабые, не обладающие интеллектуальным потенциалом, достаточным для выживания, воспользовались своим численным превосходством и заставили сильных работать на них, используя для этого силовые возможности созданных ими общественных структур.
В результате — малоактивные, ленивые, порочные надежно гарантированы от естественного отбора, что является грубейшим нарушением основного закона Природы.
Посмотрите на лесную улитку: без всяких орудий для бегства, для обороны, для обмана, для укрывательства она представляет собою готовую добычу для всех желающих.
Посмотрите, как рыба беспечно играет в еще открытой сети, как лень удерживает лягушку от бегства, которое могло бы се спасти, как птица не замечает сокола, который кружит над нею, как волк из-за кустарника зорко высматривает овец. Псе они, малозаботливые и осторожные, простодушно бродят среди опасностей, которые каждую минуту грозят их существованию.
Таким образом, природа, без всякого раздумья отдавая свои невыразимо искусные организмы не только в добычу более (ильным существам, но и предоставляя их произволу слепого случая, капризу всякого дурака, шаловливости всякого ребенка, — природа говорит этим, что гибель индивидуумов для нее безразлична, ей не вредит, не имеет для нее никакого значения, и что в указанных случаях беспомощности животных результат столь же ничтожен, как и его причина…
С человеком природа поступает не иначе, чем с животными, и на него, следовательно, тоже распространяется ее девиз: жизнь или смерть особи для нее безразлична. Поэтому, в известном смысле, они должны быть безразличны и для нас, так как ведь мы сами — тоже природа.
Отдайтесь же природе добровольно, пока она не овладела нами!
Пусть человек подумает о себе и сравнит свое существо со всем сущим; пусть почувствует, как он затерян в этом глухом углу Вселенной, и, выглядывая из чулана, отведенного ему под жилье, — я имею в виду зримый мир, — пусть уразумеет, чего стоит наша Земля со всеми ее державами и городами и, наконец, чего стоит он сам…