Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект

Как видим, лирический герой попал «в дремучий лес» (то бишь в «гиблое место») именно «с перепою» и столкнулся там со злой бестией Нелегкой, в то время как в ранней песне упоминались злые бесы.

Если нечисть «в проезжих сеет страх», то и в «Двух судьбах» лирический герой, столкнувшись с Нелегкой, скажет: «Не вяжу от страха лыка».

Все, кто попадали в дремучий лес, «словно сгинули». А в «Двух судьбах» лирическому герою удалось переломить ситуацию, поэтому в «гиблом месте» сгинул не он сам, а Кривая с Нелегкой: «От досады с перепою / там и сгинули'.».

Продолжая тему нечисти, обратимся к «Моим похоронам» (1971).

В этой песне фигурируют вампиры, а в «Двух судьбах» — Нелегкая с Кривой. Поэтому герой испытывает страх: «Страшный сон очень смелого человека» (вариант названия) = «Не вяжу от страха лыка». Но до их появления у него всё было в порядке: «Здоровье у меня добротное, / А также и житье вольготное» (АР-3-39) = «Жил я славно в первой трети <…> Мне казалось: жизнь — отрада» (сравним еще в стихотворении «Вы учтите, я раньше был стоиком…», 1967: «До сих пор я на жизнь не сетовал: / Как приказ на работе — так премия»; и в наброске 1975 года «Что ни слух — ласкает ухо…»: «Жисть, жистяночка, житуха, /ЖитиеАР-1-22).

В «Моих похоронах» «умудренный кровосос» назван престарелым (АР-13-38), а Нелегкая — «огромной старухой». И ведет она себя так же, как «самый сильный вурдалак: «Сопел с натуги, сплевывал» = «А она сопит, икает» (АР-1-4) (этот же глагол применяется к чиновникам в песне Галича «За семью заборами»: «И, сопя, уставится / На экран мурло»). Но то же самое относится и к Кривой: «Крикнул главный вурдалак: / “Всё! С него довольно!”» /3; 316/ = «Не горюй, — кричит, — болезный»; «Когти-руки распростер» (АР-13-36) = «И хотя я кривобока, / Криворука, кривоока…»; «Вот завыл нестройный хор» /3; 316/ = «Припустились, подвывая, / Две судьбы мои — Кривая / да Нелегкая» (АР-1-22); «Кровожадно вопия, / Высунули жалы, / И кровиночка моя / Полилась в бокалы» = «И припали две старухи / Ко бутыли медовухи».

Совпадает также обращение лирического героя к вампирам и двум судьбам: «Эй, постойте! Что за трюк?!» /3; 317/ = «Эй, Нелегкая, маманя…» (АР-1-6, 16); «Ангел или черт вы?» /3; 317/ = «Я спросил: “Ты кто такая?”»; «Нате, пейте кровь мою» = «На-ка, выпей полглоточка»; «Погодите — сам налью» = «Я воскликнул, наливая <…> “Я тебе и жбан поставлю”». Поэтому герой одинаково характеризует своих врагов: «Живые, зримые, весомые, / Мои любимые знакомые»[2538] = «Вдруг навстречу нам живая / Хромоногая Кривая…»; «Кровососы гнусные.» = «Комары, слепни да осы / Донимали, кровососы <.. > Вот споткнулась о коренья <.. > Гнусно охая»; «Ну, гад, он у меня допросится!» = «И ты, маманя, сучья дочка…».

Но и себя герой описывает одинаково: «Почему же я лежу, / Дурака валяю?» = «Ялежал, хлебнувши браги <…> Дурь свою воспоминаю» (АР-1-12); «А сам и мышцы не напряг» = «.. в расслаблении».

Однако наряду с апатией и бездействием герой не хочет сдаваться. Поэтому, несмотря на то, что у него «мурашки по спине / Смертные крадутся» и «место гиблое шептало: / “Жизнь заканчивай.”», он оказывает сопротивление: «Я же слышу, что вокруг, — / Значит, я не мертвый!» = «Не до жиру — быть бы живым».

Интересно, что тема «Моих похорон» и «Двух судеб» активно разрабатывалась уже в песне «Про черта»[2539] (1966).

Во всех трех случаях лирический герой был удивлен появлением черта, вампиров и Нелегкой: «Глянул — черт, вот это чудеса!» = «Сон мне снится — вот те на! <…> На мои похорона / Съехались вампиры» = «Г^^дь, плыву не в одиночку — / со старухою. / И пока я удивлялся…»; и испытывает страх: «Просыпаюсь, снова он — боюсь'.» = «Страшный сон очень смелого человека» = «Не вяжу от страха лыка».

Тем не менее, черту и двум судьбам он наливает алкоголь, а вампирам — свою кровь: «Черта я хотел опохмелять» = «Погодите, сам налью! / Знаю, знаю — вкусная» = «Я тебе и жбан поставлю, / Кривизну твою исправлю…» (так же как и в «Песне о Судьбе»: «Однажды пере-перелил Судьбе я ненароком»).

В свою очередь, нечисть с одинаковым удовольствием пьет и алкоголь, и кровь лирического героя: «Черт за обе щеки хлеб уписывал, / Брезговать не стал и коньяком» = «Он припал к моей щеке / Втихаря, паршивец» (АР-13-35) = «И припали две старухи / Ко бутыли медовухи».

Остановимся более подробно на сходствах между песней «Про черта» и «Двумя судьбами».