Энцо Феррари. Биография

Но смысл в этом был лишь до поры до времени. Как лидер Scuderia, он наверняка мог бы извлекать выгоду из своего присутствия на заездах, в этом нет сомнений. Приезжая на место событий, он мог бы своими глазами наблюдать за поведением своих пилотов и сотрудников, а не полагаться вместо этого на глаза и уши таких людей, как Форгьери и Пиччинини. Лишь один ди Монтедземоло не стеснялся быть целиком и полностью искренним, и все предприятие от этого только выигрывало. Теперь же связующим звеном между Стариком и происходившим на трассе был Пиччинини, и донесения с мест событий вновь стали искаженными и преследовали корыстные цели тим-менеджера. Результаты — или их нехватка — часто приукрашивались просто для того, чтобы сохранить мир в семье. Благочестивый католик Пиччинини имел много связей в Ватикане и в среде финансистов. Значительная часть личных капиталов Феррари предположительно покоилась на счетах банка отца Пиччинини в Монако, что лишало молодого человека таких же рычагов воздействия на Энцо, какими обладал поддерживаемый Fiat’ом Монтедземоло. Утверждалось, что Пиччинини, гонщик-неудачник, не снискавший успеха и как строитель гоночных болидов, получил работу в Scuderia лишь благодаря финансовым связям своей семьи с Феррари. Старик, никогда открыто не выказывавший симпатий к религии, вместе со своими закадычными дружками с удовольствием потешался над Пиччинини, над его религиозными убеждениями, непристойно шутил про церковь и в целом поносил его веру. Пиччинини, дипломат до мозга костей, изо всех сил старался сносить подобное оскорбительное поведение босса и мужественно продолжал работу. Во времена великого раскола, который охватит формульное сообщество в начале 1980-х, Марко Пиччинини станет бесценным помощником Феррари в роли его посланника.

Благодаря деньгам Fiat’а, которые компания обильно заливала в Маранелло, Ferrari шла в наступление по всем фронтам, расширяясь везде, где это было возможно. В 1978 году было завершено масштабное строительство новых производственных зданий в северной части завода, границы которой теперь очерчивала новая дорога под названием Виа Муссо. Строились планы на дальнейшее развитие компании, планировалось, что вся спортивная дирекция (gestione sportiva) переедет в просторную новую штаб-квартиру к западу от ресторана «Cavallino» — который также должен был пройти радикальное обновление и реновацию. С тех пор как Fiat приобрел компанию в 1970 году, площадь фабрики Ferrari увеличилась в размере более чем вдвое, и к середине 1980-х разрослась в квадратных метрах примерно шестикратно в сравнении с тем маленьким заводиком, что был создан в разгар Второй мировой войны.

Fiat пытался агрессивно расширять свое влияние в Соединенных Штатах — это начинание обернется безоговорочным провалом и приведет к падению продаж Ferrari на этом критически важном для бренда рынке. Новые, относительно дешевые купе «308» и «Spider» громоздились кучами в доках Нью-Джерси, оставаясь невостребованными, а реакция на них всего мира была в лучшем случае прохладной.

К тому времени семья Кинетти была полностью лишена своего статуса главного импортера и «понижена в должности» до одного из многих дилерских центров Ferrari в Соединенных Штатах. Стороны угрожали друг другу исками и обменивались гневными заявлениями, но вмешательство Fiat в дела компании сделало перемены в отношениях между Кинетти и Феррари неизбежными и необратимыми. Отношения между двумя мужчинами к середине 1970-х превратились в беспорядочное сплетение устных соглашений, мутных контрактов, сентиментальных полуобещаний и попыток выдать желаемое за действительное. Стремление Fiat поставить предприятие на более формальную основу привело к закрытию шоу-румов на Манхэттене и к переезду остатков американских активов Кинетти в более скромные помещения в пригороде Гринвича, штат Коннектикут.