Энцо Феррари. Биография

Энцо Феррари не придерживался какой-либо последовательной политики в отношении своих старых гоночных автомобилей: большинство из них он раздавил, разобрал или распилил на части. Некоторые из ранних образцов его машин, «Tipo 500», «375-я» и т. д., избежали уничтожения, а вот «Squalo», «Supersqualo» и «Lancia D50», едва появившись на авансцене, вскоре оказались запертыми внутри заводских стен, где ржавели, разбирались на детали, а порой распиливались и расплавлялись. Прекрасные «Lancia D50», которые позже были превращены в «Ferrari 801» 1957 года, отличавшиеся скверной управляемостью, были уничтожены полностью, за исключением одного-единственного экземпляра, который теперь обитает в Музее автомобилей в Турине. Та же участь постигла поздние «Tipo 156», прекрасные, акулоносые 1,5-литровые болиды, приведшие Фила Хилла к званию чемпиона мира 1961 года. Все они были уничтожены заводом, ни одной машины не осталось. В более поздние годы Феррари был чуть более милостив. Изредка он предоставлял устаревшую машину любимому гонщику или продавал ее богатому коллекционеру, например, французу Пьеру Бардино, во владении которого имеется большое имение с собственным штатом механиков и частной трассой, построенной специально для обкатки его личных Ferrari. На протяжении многих лет Феррари часто рассказывал о любви и уважении к своим автомобилям, но он проявлял эту любовь странным образом, поручая командам своих механиков работу по распилу шасси и переплавке деталей из алюминиевых сплавов. Почему? «Старые машины казались ему бесполезными. Он думал только о новых», — сказал один из бывших инженеров компании. «Может быть, он стыдился их», — полушутя прокомментировал мне Фил Хилл.

В одном из своих пафосных опусов на эту тему в начале 1970-х Феррари писал о своем уходе из соревнований и о своей, как он утверждал, любви к собственным автомобилям: «Я не был способен заставить машину страдать». Но если так, то почему он позволял механикам уничтожать устаревшие машины в литейном цехе, словно трупы в нацистском концлагере? Почему он устроил Аушвиц своим гоночным автомобилям прямо под окнами офиса?

Глава 14

Роберт Дэйли, ушедший из «New York Times», чтобы написать такие бестселлеры, как «Принц города» и «Год дракона», был одним из нескольких американских журналистов, открывших для себя гонки Гран-при в середине 1950-х годов. На зимних Олимпийских играх 1956 года в Кортина-д’Ампеццо, Италия, он познакомился с графом Альфонсо де Портаго. Там испанец собрал трех своих друзей, полных новичков в бобслее, и заявился с ними на соревнования. Испанские сани, пилотируемые Портаго, в итоге заняли в общем зачете четвертое место, едва не уцепившись за бронзовую медаль. Восхищенный дерзким дворянином Дэйли несколько раз писал о нем в журнальных статьях и упоминал его в своей лишенной всякой сентиментальности книге о международных гонках «Жестокий спорт». Портаго также отчасти послужил прототипом для главного героя в более позднем романе писателя под названием «Быстрый». Другим американским автором, который много сделал для популяризации гонок Гран-при в Америке, был Кен Парди, чьи заметки с налетом сенсационности регулярно появлялись в номерах «Playboy». Парди был прекрасным журналистом, которого пленили гламур мира Гран-при и харизматичные персонажи, этот мир населявшие. Неотъемлемой частью его истории стала персона Энцо Феррари и его алые гоночные болиды. В 1966 году Джон Франкенхаймер снял свой превосходный фильм для синерамы под названием «Гран-при», в котором был персонаж, очевидно списанный с Феррари. В течение десятилетия 1956–1966 годов усилия этих людей, а также постоянное, восторженное освещение жизни Феррари и деятельности его компании в обожавшей его автоспортной прессе, оказали огромное влияние на создание мифа об Энцо, который доверчивая американская публика с радостью принимала.

После короткого счастливого брака с Питером Коллинзом Луиза Кордье Коллинз снова вышла замуж и сегодня живет в штате Коннектикут, где ее знают под именем Луиза Кинг. Любимая многими в сообществе автоспорта, она теперь активно работает в сфере недвижимости, поддерживает контакты с многочисленными старыми друзьями по автоспорту и помогает в подготовке книги о карьерах Коллинза и Хоторна, названной вполне соответствующим образом: «Mon Ami Mates».