Эолова Арфа

— Что за дерзости ты себе позволяешь! И без разговоров. Ласунские обеспечены, жених твой красавец и не глупец. Чего ж тебе еще надо? Мы с отцом полностью согласны выдать тебя за него замуж.

— Что ж, если вы с отцом решили...

— Посмотри на себя в зеркало, душенька. Ты не образец красоты. И пока у тебя есть очаровательная свежесть, надо воспользоваться тем, что в тебя втюрился такой кавалер. Ну? Что ты молчишь?

— Хорошо, я согласна. Выйду замуж за Ласунского.

Марта Валерьевна усмехнулась:

— Что ж, Ветерок, я тоже была не образец красоты. Однако...

В год тридцатилетия дела у Эола хуже некуда. Куча идей и никаких съемок. На подхвате у Леонида Лукова — студия имени Горького, фильм «Две жизни», масштабное полотно о революции, в целом фильм рыхлый, местами глуповатый, но — великолепная игра Николая Тихонова, Эллы Нечаевой, Льва Полякова и превосходная операторская работа Михаила Кириллова, давно работавшего у Лукова. Есть чему поучиться Вите Касаткину: окно над раненым Иваном Востриковым — словно светящаяся распахнутая могила, перевернутая в небеса, шатающийся свет окна, когда Оболенская в исполнении Володиной приходит освобождать офицеров, которых охраняет Коля Рыбников, играющий главную роль Семена Вострикова. Сколько движения камеры, какое щедрое использование операторских приемов!

С Колей наконец помирились:

— Ладно, кончай дуться. На свадьбу не пригласил, сволочь, а я бы с удовольствием покричал «горько!».

— Ну и ты меня прости, Эол. Мир!

— Я гляжу, похорошела твоя Алла на шее. Опять обида? Да брось ты, я же в шутку.

— Язва же ты, Незримов!

— Не переживай, моя Ника-клубника тоже полнеет.

Алла играла Нину, невесту второго главного героя, Сергея Нащёкина, его блистательно исполнял другой Коля — Тихонов, просто загляденье! И Эол размечтался, что он у него в «Бородинском хлебе» сыграет главную роль.

— Генерала Тучкова? Героя Отечественной войны двенадцатого года? Сочту за честь, — ответил Тихонов.

В жюри Каннского фестиваля в том году СССР представлял Григорий Козинцев, он повез во Францию «Балладу о солдате», «Неотправленное письмо» и «Даму с собачкой», и они ничего не получили, потому что Феллини и Антониони привезли две бомбы, взрыв которых разрушил кино пятидесятых, открыв дорогу новому кино шестидесятых годов. Оба фильма вызвали яростный свист в зале, но получили главные призы. В советский кинопрокат эти бомбы не попали: чиновники испугались, что они и у нас многое разрушат, несмотря на казалось бы надежные доводы:

— Оба фильма ярко свидетельствуют о полном загнивании Запада.

Зато им сделали несколько закрытых показов на Воровского, как тогда называлась Поварская. «Приключение» Антониони поразило тем, что потерявшуюся главную героиню так и не нашли, и это противоречило всем представлениям о сюжете произведения. «Сладкая жизнь» Феллини и вовсе повергла в шок: оказывается, вот так можно снимать! Для мужа и жены Незримовых шок оказался двойным: Сильвия в исполнении Аниты Экберг и Вероника Новак в день их первой встречи с Эолом — как две капли воды из фонтана Треви! И платье черное без бретелек точно такое же. Незримов словно предвидел Сильвию в своей Жеже.

— Ведь это я! — шептала Вероника в темноте зрительного зала, завороженного красотой Аниты Экберг.

С того дня она села на голодную диету и в течение нескольких месяцев вернула себе те формы, в которых Эол увидел ее впервые. Вот ведь, не сложно же оказалось! Стоило лишь захотеть. В конце лета Вероника впервые появилась на Большом Каретном, где собралась многолюдная вечеринка с Васей Ордынским, которого бросила Людка Гурченко, с Андреем Тарковским и его женой Ирмой Рауш, с Васей Шукшиным и его подругой Викой Софроновой, с Олегом Стриженовым и его второй женой Любой, с приемным сыном Папы и Мамы Артуром Макаровым, с молоденьким Володей Высоцким, весной сыгравшим свадьбу с Изой Жуковой здесь же, в одиннадцатой квартире, куда Кочарян окончательно переселился, женившись на Инне. Ровесник Эола начинающий художник Илья Глазунов ловкими движениями делал наброски портретов каждого из собравшихся.

Пятилетнего Платошу удалось пристроить к подруге Вероники. Эол поначалу заявился один. в разгар вечера раздался телефонный звонок.

— Незримов! — позвала Крижевская. — Тебя женский голос с сильным иностранным акцентом.

Он взял трубку, просиял, воскликнул:

— Ес, оф кос!

Положил трубку и объявил:

— Эй вы, кривичи-радимичи! К нам сейчас в гости явится Сильвия!

— Какая еще Сильвия?

— У тебя жена Вероника.

— Которую ты держишь в темнице и никому не показываешь.

— Синяя борода!

— Да нет же, она была на Воровского. Полная такая.

Он выскочил из квартиры, у подъезда встретил свою Жеже и повел показывать уже нетрезвой компании. Эффект от розыгрыша превзошел все ожидания. На ней как влитое сидело все то же черное платье без бретелек, непонятно, как чашечки не сваливаются с пышного бюста, золотая грива волос, украшенных диадемой. Когда она вошла с ним под руку, все так и ахнули, потом на секунду оцепенели, и в наступившем молчании потомок богов громко объявил:

— Знакомьтесь, моя жена!